Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Докторские диссертации должны были представлять более серьезные и фундаментальные работы, но при этом быть специальными исследованиями. Первые докторские степени были получены в СПбДА ординарным профессором кафедры древней церковной истории И. В. Чельцовым и экстраординарным профессором кафедры русской гражданской истории И. Ф. Нильским на второй год преобразования, в 1870 г. Как первое сочинение, посвященное древним формам Символа веры, так и второе, представлявшее исследование семейной жизни в русском расколе, были проведены до реформы 1869 г. и опубликованы в год реформы[919]. Но темы были специальные, подразумевали научные проблемы, требующие богословского исследования, при этом сочетались с профилями кафедр, занимаемых диссертантами. Поэтому, хотя эти работы и не являлись собственно плодом новой научно-богословской эпохи, они достаточно значимо ее отражали.

В последующие годы докторские диссертации представили широкий спектр исследовательской деятельности членов корпораций и выпускников академий. Были среди них и фундаментальные работы, которые открывали новые перспективы в богословской науке, базировались на изучении значительных комплексов источников, представляли специальные методы. Так, например, в 1876 г. в МДА магистр КДА 1853 г. выпуска архимандрит Сергий (Спасский) представил первый том «Полного месяцеслова Востока»[920]. Название могло предполагать «месяцеслов» в непосредственном отношении, то есть имена всех святых, расположенные по времени их памяти, в виде календаря. Однако таковым был второй том «Месяцеслова», напечатанный годом позднее. Первый же том, представленный на соискание докторской степени, представлял критический обзор источников агиологии, восточной и западной, определение подлинности, времени написания и научной значимости древнейших месяцесловов, календарей и прологов, систематизацию и анализ этого материала, выводы относительно истории агиологии, происхождения печатных и рукописных ее источников, их взаимного отношения. Научная и церковно-практическая значимость работы не вызывала сомнений, при этом многоплановость работы и разработка нового направления – агиологии, доселе слабо отраженного в русском богословии, определяла именно докторский уровень.

Работой такого же плана была докторская диссертация 1873 г. – ординарного профессора КазДА И. Я. Порфирьева, посвященная апокрифическим сказаниям о ветхозаветных лицах и событиях[921].

Однако среди докторских диссертаций были и работы, мало отличавшиеся по тематике от магистерских, посвященные исследованию одного источника, конкретного события, исторической личности. Примерами могут служить работы: профессора КазДА М. Я. Красина, посвященное анализу сочинения блаженного Августина «De civitate Dei» с точки зрения апологии христианства в борьбе с язычеством; профессора КДА И. И. Малышевского об отношениях Александрийского патриарха Мелетия Пигаса с Русской Церковью, и др.[922] Разумеется, уровень докторских диссертаций чаще всего был выше, чем у магистерских: сказывался опыт зрелого преподавателя, в той или иной степени занимавшегося научными исследованиями не один год. Но так как в таких случаях тема показателем не являлась, следовало определить и сформулировать более тонкие, содержательные критерии.

Реформа 1869 г. поставила перед духовными академиями задачу: развитие специальных исследований в разных областях богословия. На специальное изучение конкретной области богословия, конкретных вопросов была направлена вся новая система образования. Положительные черты такой постановки образования стали вскоре заметны: появились специальные исследования, разрабатывались источники, западная богословская литература стала критически оцениваться, с большим или меньшим успехом стали вырабатываться специальные научно-богословские методы. Однако со временем стала заметна и оборотная сторона специализации: сужение научного кругозора, неумение адекватно определить иерархию проблем и место изучаемого вопроса в научном богословии в целом, бедность ассоциаций, повышенное внимание к мелким вопросам и деталям.

Особое устроение выпускного курса не исполнило всех возложенных на него надежд: педагогические занятия были недостаточно «практичны» и не подкреплены системой распределения, магистерские экзамены не выдерживали заявленного научного уровня, число магистерских диссертаций резко сократилось по сравнению с дореформенным, предоставленная творческая свобода многими студентами использовалась не по назначению. Однако этот 15-летний опыт имел два значительных достижения: 1) начала вырабатываться система целенаправленных исследований, в которой осуществлялось преемство богословской науки; 2) магистерская степень перешла из разряда ученических в разряд научных, подтвердив этот переход серьезными магистерскими исследованиями.