Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Однако сами студенты не позволяли Конференциям исполнять это правило во всей полноте: не справляясь с написанием выпускных сочинений, они стали затягивать подачу сочинений, а без поданного сочинения распределение на места было бессмысленным. С одной стороны, это затягивание было связано и с общим ослаблением дисциплины в академиях в конце 1850‑х – начале 1860‑х гг. – новизна эпохи возбуждала молодые умы, но влияла на них не всегда положительно: этот печальный факт с тревогой отмечался начальствующими и учащими[1025]. С другой стороны, необходимость неофициально увеличить срок, отпу щенный на написание диссертаций, был связан с более серьезным подходом к выпускным сочинениям, использованием при их написании не только чужих исследований, но и источников, в том числе рукописных. Так, бóльшая часть студентов из выпусков 1864 г. (МДА и КазДА), 1865 г. (СПбДА и КДА), 1866 г. (МДА и КазДА) подавали диссертации в Конференции в «растянутом» режиме (на протяжении трех лет, вплоть до 1869 г.), а из выпускников 1867 г. ни один не подал сочинение вовремя[1026]. Меры прещения, исходившие от Святейшего Синода и реализуемые по мере сил Конференцией (см. 3.4), – не имели успеха. Шла разработка новой реформы духовных академий, общая нестабильность не только не способствовала восстановлению порядка, но и вносила новые ноты перемен и значительного ослабления привычной ответственности. Увещания начальствующих и учащих в академиях имели очень ограниченный успех. Конференции находились в непростом положении: с одной стороны, они старались исполнять указания Синода, с другой стороны, понимая сложности своих студентов, старались не обострять ситуацию и как-то сохранить возможность для выпускников получить магистерскую или кандидатскую степень даже через некоторое время после выпуска.

В самом «нестабильном» положении оказались выпускники 1869–1870 гг.: им было разрешено подать диссертации и получить ученые степени по старому Уставу. Следует отметить, что, несмотря на все угрозы Синода, почти никто из выпускников не подал сочинений вовремя, но очень многие сделали это в ближайшие годы. И даже те, кто подавал сочинение по прошествии четырех, семи, девяти и даже шестнадцати лет по окончании академии, получали степени по старому порядку: без публичной защиты, на основании отзывов трех рецензентов. Несмотря на то что «новые магистры», прошедшие публичную защиту, утверждались в степени епархиальным архиереем, «старые магистры», то есть окончившие до 1869–1970 гг., утверждались в таковой Синодом.

Совершенно иным был процесс «докторского остепенения». Необходимо было положить начало чреде докторов в этой области науки, дабы первые могли свидетельствовать о достоинствах богословской учености последующих. Из двух вариантов – привлечь к возведению в высшую богословскую ученую степень докторов «смежных» гуманитарных наук или положить самостоятельное начало – был выбран второй. «Открытие» ученой степени доктора православного богословия состоя лось 13 августа 1814 г., на первом торжественном заседании Конференции СПбДА. Этим же заседанием открывалась и сама Конференция, как ученая коллегия, обладающая и правами специализированного диссертационного совета. Учреждение Конференции СПбДА последовало в 1809 г., вскоре после открытия самой академии по правилам нового Устава. Однако до 1814 г. Конференция состояла лишь из действительных членов и занималась преимущественно учебным процессом. В 1814 г. по случаю окончания первого курса преобразованной академии и возведения выпускников в ученые степени КДУ решила дать Конференции полный вид, определенный Уставом, то есть положить «последний камень во главу и совершение новосозидаемой обители духовного просвещения»[1027]. Конференция была пополнена девятью почетными членами – членами Государственного совета, КДУ и лицами, имеющими особое значение для российского просвещения. Этим составом ученой коллегии подчеркивалось, что высшая духовная школа в лице первой академии, устроенной по новому Уставу, сеет «семена полезных знаний не токмо для Церкви, но и для отечества»[1028]. А то, что Конференция обретает свой полный состав именно в связи с первым присуждением ученых богословских степеней, подчеркивало как общецерковную, так и общегосударственную значимость этих степеней и статуса их обладателей.