Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Иногда сами авторы на основании тех или иных соображений просили прекратить или приостановить дело о рассмотрении диссертации. В одних случаях это было понятное желание усовершенствования работы, если автор находил дополнительные материалы, в других случаях – критические мнения о поданной работе, появившиеся в печати или в неофициальных дискуссиях. Так, например, в 1900 г. преподаватель Симбирской ДС Александр Яхонтов просил Совет МДА приоста новить дело по рассмотрению его сочинения «Жития святых, как образовательно-воспитательное средство, и их значение для русской школы с древнейших времен», поданного в качестве диссертации на соискание степени магистра богословия, ибо он встретил «новые и важные материалы и желал на основании их внести в свое сочинение дополнения и поправки»[1084]. По той же причине в январе 1910 г. преподаватель Суздальского ДУ Евгений Воскресенский просил Совет МДА возвратить ему поданную магистерскую диссертацию «Религиозно-нравственные, исторические и политические воззрения древне-русских летописцев»: он собирался включить в нее рассмотрение вновь изданных летописей и новых ученых трудов по этой теме[1085]. Однако ни та, ни другая диссертации больше в Совет не подавались и защищены не были.

В некоторых работах выпускников академий заметно проявлялась старая болезнь русского богословия – сильная зависимость от западного богословия, неумение критически оценить эти достижения, оторваться от них и обратиться к источникам. Старшие богословы – преподаватели академий – в основном научились на собственном опыте, опираясь на достижения европейского богословия, проводить исследования самостоятельно. Тем более они хотели видеть это в своих преемниках, включившихся в научно-богословский процесс на более высоком уровне его развития. Поэтому компилятивные диссертации удостаивались суровых критических отзывов.

В мае 1899 г. Советом МДА было признано неудовлетворительным для степени магистра богословия сочинение кандидата МДА (1887) и преподавателя Данковского ДУ П. Ф. Волынского по книге пророка Амоса. Оба рецензента – ординарный профессор по кафедре Священного Писания Нового Завета М. Д. Муретов и экстраординарный профессор по кафедре Священного Писания Ветхого Завета В. Н. Мышцын – оценивали представленное сочинение с двух сторон: его самостоятельных достоинств и соответствия уровню современной библеистики – и ни в том, ни в другом не находили оснований для присуждения степени. Исследование заявлялось как исагогико-экзегетическое. Однако исагогическая часть представляла собой поверхностную компиляцию сведений о книге и ее авторе из русских и иностранных пособий – прежде всего библейского словаря протоиерея Павла Солярского и знаменитого комментария на книгу Амоса Г. Бау ра[1086], практически без привлечения первоисточников. Экзегетическая же была построена по принципу «известной школьной диктовки», с текстом на одной стороне и грамматическим разбором на другой, с заимствованным из иностранных пособий грамматическим разбором еврейских слов. Отсутствовал собственно экзегезис «идейно-богословского характера», контекстно-историческое освещение книги пророка Амоса[1087]. Оба рецензента были едины в выводе: «рабская зависимость» от иностранных комментариев полувековой давности, к тому же стоящая по уровню существенно ниже этих комментариев, даже после значительной переделки не может претендовать на ученую степень. Слабость и невостребованность труда усугублялась еще и тем, что в 1897 г. профессором КазДА П. А. Юнгеровым была представлена и издана докторская диссертация о той же книге Амоса[1088].

Неудачи при первой подаче диссертаций и советы по переработке, исходящие от преподавательской корпорации, были вполне объяснимы, особенно на уровне магистерских работ. Эти советы были своеобразным продолжением научного руководства, которое лишь отчасти осуществлялось в течение учебного курса. Выпускники академий дорабатывали или писали свои магистерские диссертации, как правило, без какого-либо реального научного руководства. Это приводило и к слабому уровню работы в целом, и к плохой научной обработке собранного материала, и к неадекватной оценке уровня своей работы и степени ее готовности. В таком случае отрицательный отзыв рецензентов, их замечания и советы были полезны и становились элементом научного руководства. С учетом этих замечаний некоторые соискатели, потерпев неудачу при первой подаче работы, усердно дорабатывали ее и в дальнейшем успешно защищали.