Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Процесс магистерского «остепенения» становился все более косным: так, в СПбДА из выпускников 1865 г. большая часть была утверждена в степенях только через три года, а некоторые уже при действии нового Устава. Но не следует в этом винить исключительно Синод: сами выпускники все более затягивали подачу сочинений. Так, из выпускников СПбДА 1867 г. ни один не подал сочинение вовремя[1177]. Подобная ситуация наблюдалась и в других академиях, и в 1868 г. Святейший Синод вменил в обязанность Конференциям: 1) внушить студентам выпускных курсов, что нарушение сроков, установленных для подачи выпускных сочинений, недопустимо; 2) назначить крайний срок подачи сочинений на ученые степени для всех выпускников прошлых лет[1178]. Однако увещания Конференций не имели успеха: шла разработка новой реформы духовных академий, общая нестабильность не могла способствовать восстановлению порядка. Последняя попытка Святейшего Синода призвать «неостепененных» бывших выпускников академий к ответственности символизировала конец предреформенной системы: указом от 18 сентября 1869 г. назначался последний срок подачи сочинений на ученые степени – 15 августа 1870 г. Не исполнившие этого указа должны были перемещаться из семинарий на учительские вакансии в училища, а при желании получить ученую степень после назначенного срока – подвергаться, помимо представления сочинения, новым и са мым строгим экзаменам по всем предметам академического курса. Однако мера не была эффективной, да и угроза исполнена не была.

Система научно-богословской аттестации в 1814 г. была завершена учреждением высшей – докторской – степени. Однако присуждение этой степени, которое, согласно Уставу 1814 г., должно было проводиться Конференциями духовных академий, в большей степени зависело не от самих Конференций, а от высшего духовно-учебного и научно-богословского органа, КДУ или Святейшего Синода. Лица, возведенные в степень доктора богословия в 1814 г. (см. 3.3), были одновременно и утверждены в этой степени, ибо все члены КДУ присутствовали в заседании и были избраны почетными членами Конференции СПбДА.

Но в дальнейшем представление докторских диссертаций было столь нечастым, что говорить об отработанной системе не только избрания, но и утверждения довольно сложно. Малое число докторов богословия приводило к тому, что ученые органы духовных академий – Конференции – практически не могли сами присуждать высшую богословскую степень (см. 3.3). Это делало невозможным исполнение правил Устава 1814 г., относящихся к возведению в докторскую степень. То есть высший духовно-учебный и научно-аттестационный орган – КДУ (до 1839 г.) или Святейший Синод (после 1839 г.) – становился, по сути, не только органом утверждения, но и органом присуждения докторских степеней. Поэтому не только в источниках личного происхождения, но и в официальных документах часто указывалось, что то или иное лицо «получило степень доктора богословия от Синода».

Выше было показано, каким образом Конференции, не имевшие в своем составе достаточного числа докторов богословия, могли выдвигать претендентов на соискание степени доктора богословия (см. 3.3). Важно еще раз подчеркнуть, что в большинстве случаев именно КДУ или Синод присуждали докторскую степень. Были и случаи обратного порядка: сам высший научно-аттестационный орган предлагал Конференции избрать то или иное лицо доктором богословия. Так, например, именно от КДУ в Конференцию СПбДА поступило в 1822 г. предложение избрать в докторскую степень ректора КДА архимандрита Моисея (Антипова-Платонова) и ректора МДА архимандрита Кирилла (Богословского-Платонова), магистров СПбДА I курса. Тогда Конференция СПбДА была «действующей» для избрания докторов – в ее составе было три доктора богословия: столичный митрополит Серафим (Глаголевский), ректор академии архимандрит Григорий (Постников) и протоиерей Герасим Павский. Возможно, КДУ в данном случае руководствовалась дополнительным побуждением – исполнением положения Устава духовных академий 1814 г. о желательности докторского достоинства для ректоров академий. Правда, непонятно, почему это не стало традицией, по крайней мере, для ректоров академий, имевших значительные научно-богословские успехи. Так, например, ректор МДА архимандрит Филарет (Гумилевский) (1835–1841) уже в годы своего ректорства имел немало научных заслуг, им было составлено и несколько новых лекционных курсов – не компилятивных, а самостоятельных, основанных на хорошей научной базе: по истории Церкви, в том числе русской, по Священному Писанию, по пастырскому и нравственному богословию, по догматическому богословию. В 1839 г. им был составлен конспект по патристике, которую он предлагал ввести в академиях в качестве самостоятельного предмета. В дальнейшем эти курсы легли в основу его фундаментальных трудов[1179], за один из которых – «Историческое учение об отцах Церкви» – он и был в 1859 г. удостоен степени доктора богословия.