Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Устав определил для преподавательской корпорации каждой духовной академии шесть профессоров – по числу классов преподаваемых наук – и двенадцать бакалавров[496]. Уже в теоретическом варианте такая диспропорция настораживала: богословский класс был не одним из прочих классов, а профильным, определявшим всю систему высшего духовного образования. То, что на этот класс полагался такой же набор преподавателей, как и на прочие классы, подразумевало большую нагрузку на преподавателей-богословов в сравнении с преподавателями других классов. Кроме того, даже в дореформенных духовных школах богословие было уже достаточно развитым курсом с определенными частями, каждая из которых требовала особой разработки[497]. Так что бакалавры богословского класса неизбежно должны были работать достаточно самостоятельно.

Действительность подтвердила ожидания: бакалаврам, по крайней мере богословского класса, сразу пришлось включиться в полноценную преподавательскую деятельность и соответствующие труды по составлению учебных программ, чтению лекций, выработке принципов и методов преподавания. Вскоре и все бакалавры превратились в самостоятельных преподавателей – с полнотой ответственности и нагрузки, без права на стажерский период. Отличие их от ординарных и экстраординарных профессоров состояло только в меньших окладах.

Таким образом, бакалавриат как школа специальной практической подготовки к самостоятельной преподавательской деятельности не удался. Поэтому деятельность бакалавров, процесс их научно-педагогического роста, связанные с этим проблемы и успехи будут рассмотрены в 2.3, посвященном повышению профессионального уровня преподавательского состава.

Отсутствие системы подготовки научно-педагогических кадров в академиях неоднократно критиковалось в период действия Устава 1814 г. В 1820‑х гг. митрополит Киевский Евгений (Болховитинов) настаивал на том, чтобы молодые преподаватели КДА читали лекции по имеющимся «классическим» книгам, несмотря на их недостатки, а все силы отдавали бы конкретным систематическим научным исследованиям: только получив личный научный опыт, они смогут разрабатывать серьезные учебные богословские системы[498].

В конце 1830‑х гг. епископ Чигиринский Иннокентий (Борисов) считал отсутствие специальной подготовки научно-педагогических кадров более серьезным недостатком, чем недостаток в хороших учебниках. Он предлагал учредить в академиях «запас собственных кандидатов на звание преподавателей», которые бы занимались повышением научного уровня, необходимого для преподавателя академии, «навыкали бы лучшему способу» преподавания и исполняли «разные ученые поручения»[499].

В начале разработки нового Устава духовных академий в 1858–1869 гг. вопрос о системе подготовки научно-педагогических кадров обсуждался очень активно. В 1858 г. в уже упомянутых выше отзывах столичных архиереев – митрополита Санкт-Петербургского Григория (Постникова) и митрополита Московского Филарета (Дроздова) – были выделены две задачи, связанные с подготовкой научно-педагогических кадров: образование компетентных преподавателей для академий и «ученых мужей». Первые, по мнению архиереев, могли совершенствоваться самостоятельно, в случае если их не будут перемещать с предмета на предмет. Святитель Филарет (Дроздов) настаивал на том, что наиболее эффективным средством специальной подготовки научно-педагогических кадров является повышение уровня самих молодых преподавателей, ибо попытки специальной подготовки на школьной скамье могут повредить базовому богословскому образованию. К тому же трудно предвидеть, какой областью богословия придется непосредственно заниматься выпускнику академии: надежнее, если свои специальные занятия он будет строить на полноценном научно-богословском фундаменте. Что касается ученых богословов, специально призванных разрабатывать новые научно-богословские вопросы, то они могли бы «образоваться из академических наставников», но этому препятствуют две проблемы. Монашествующих преподавателей «долго не держат при академиях», а перемещают, возвышая в статусе, по духовно-учебным местам. Семейные же преподаватели в силу материальной тягости должны заботиться о содержании семьи, и, с некоторыми, конечно, исключениями, «наука их остается на той степени, на какой застала их женитьба». Преосвященные связывали перспективы развития богословской науки с ученым монашеством и предлагали тех из них, которые «засвидетельствуют свою ревность в науке и духовной учености», оставлять навсегда при академиях, образуя из преподавательских корпораций ученые коллегии. Однако святитель Филарет считал этот вопрос весьма сложным и требующим «отдельного и неспешного рассмотрения»[500].

В 1860 г. вопрос о подготовке духовно-учебных кадров встал особенно остро. Поводом и основой служило обсуждение проекта, составленного в 1860–1862 гг. Комиссией под председательством архиепископа Димитрия (Муретова) и разосланного на отзыв епархиальным архиереям, духовным академиям и ректорам духовных семинарий.