Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

Половину большого часа спустя они наконец выбрались из подземелий на белый свет. Безостановочно прошагав немало ли, они вошли под сень леса Байлу и вскоре достигли границ владений дворца Хуаньхуа. Поскольку по пути они так и не услышали отзвуков сигнального колокола Водной тюрьмы, пропажу пленника, по-видимому, ещё не обнаружили. Шэнь Цинцю не мог не признать, что отчасти успеху побега способствовал сам Ло Бинхэ, запретив остальным посещать Водную тюрьму.

– Молодой господин Гунъи, тебе не стоит провожать меня дальше, – немного передохнув, заявил Шэнь Цинцю. – Тебе следует вернуться, пока никто не заметил твоего отсутствия. – Помедлив, он добавил: – Если в течение этих семи дней тебе случится проезжать через город Хуаюэ, ты непременно найдёшь меня там.

– Раз старейшине больше не требуется помощь, то я вас оставлю, – отозвался Гунъи Сяо. – Хотя мне неведомо, как старейшина собирается разрешать грядущие трудности, я всё же попрошу его проявлять предельную осторожность. Что до совместного суда четырёх школ, который должен состояться через месяц, то старейшине не следует тревожиться по этому поводу: как он верно заметил, правда будет говорить сама за себя. Господа главы школ обязательно очистят ваше имя от всякой клеветы.

При этих обнадёживающих словах Шэнь Цинцю не смог сдержать усмешки. Прежде всего, его тёмное прошлое никуда не денется. А во-вторых, на предстоящее судилище ему было начхать с высокой горки, ха-ха-ха… Подумав об этом, он беззаботно сложил руки в вежливом поклоне:

– До скорой встречи.

* * *

Дорога, ведущая от владений дворца Хуаньхуа к городу Хуаюэ, проходила прямиком по Центральной равнине – многолюдному процветающему региону, а это значило, что здесь не было недостатка в поместьях знатных семей и школах совершенствования для мирян.

Совершенствующиеся этих мест делали особый упор на защиту от вторжений с воздуха. Как и город Цзиньлань, их поселения окружали гигантские барьеры; если меч совершенствующегося или иной ритуальный артефакт пролетал над таким барьером со скоростью, превышающей установленную, его сразу замечали, и стражи тут же доносили о нём в вышестоящие инстанции.

Иными словами, воспользоваться этим видом транспорта было всё равно что объявить о своём маршруте бегства из рупора. Потому-то Шэнь Цинцю то и дело приходилось приземляться и обходить эти поселения пешком – так, то летя на мече, то шагая без остановки, он к исходу следующего дня наконец достиг города Хуаюэ.

Уже подходя к городу, Шэнь Цинцю понял, что выбрал крайне неудачное время для визита: он прибыл в разгар празднования дня основания Хуаюэ, так что гирлянды разноцветных фонариков заливали улицы ярким светом ночь напролёт. Всюду, куда ни глянь, парили драконы и танцевали львы, музыка и грохот барабанов оглушали. Лоточники теснились друг к другу, празднующие и разносчики вперемешку толклись на улице, не давая пройти, – похоже, в эту ночь всё население города повысыпало из домов.

Но ещё более неудачным было то, что аккурат к его прибытию плотные облака затянули светлый лик луны.

Без содействия лунного или солнечного света вероятность неудачи многократно возрастала. Не находя себе места от беспокойства, Шэнь Цинцю решил немного выждать – день, не более того, но если облака так и не разойдутся, придётся действовать на свой страх и риск: дольше медлить он не мог. Всяко лучше рискнуть, чем потом рыдать над перезревшим грибом солнечной и лунной росы. Шэнь Цинцю подозревал, что к этому времени, даже если результат аграрных усилий Шан Цинхуа хорошенько поджарить и подать с вином, это всё равно не отобьёт стойкого химического привкуса получившегося блюда.

Хоть Шэнь Цинцю шёл не торопясь, он то и дело натыкался на расшалившихся детей. Глядя на стайки смеющихся девушек, он невольно пожалел о том, что, подстёгиваемый смертельной опасностью, не может насладиться прогулкой по праздничному городу.

Внезапно на него вышли несколько мужчин в одеяниях сходного цвета и покроя с длинными мечами за спиной – по надменным позам и самоуверенно выпяченной груди в них можно было без труда признать гордых адептов школы совершенствующихся.

Как это ни парадоксально, чем мельче была школа, тем старательнее её адепты подчёркивали принадлежность к ней; дай им волю – и они бы вышили её название гигантскими иероглифами на одежде. Шэнь Цинцю как ни в чем не бывало развернулся, подхватил удачно лежащую поблизости маску демона и прикрыл лицо. Поскольку добрая половина празднующих также носила маски, он мог не бояться привлечь к себе внимание. Проходя мимо, он услышал, как один адепт говорит другому:

– Шисюн, а это правда, что меч Сюя сейчас в Хуаюэ, где завладеть им может любой?

– Как может постановление об аресте, выпущенное четырьмя великими школами, оказаться фальшивкой? – упрекнул его старший. – Разве ты не видел своими глазами, сколько людей прислали, чтобы окружить город? Или ты не слышал, что за вознаграждение посулил дворец Хуаньхуа за его поимку? Можно подумать, оно тебе не нужно!