Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

Заслышав набат, некоторые ученики, не понимая, что здесь творится, сдуру ломанулись в дверь – в следующий момент десятки адептов из первых рядов были отброшены небывало мощной волной энергии. Стоявший позади них Шэнь Цинцю умудрился вовремя уклониться от удара. Подгадав удачную возможность, он проник внутрь, скользя подобно рыбке в мутной воде. Стоило ему миновать порог, как он весь покрылся мурашками от царящего там невыносимого холода.

Весь павильон Волшебных цветов сплошь обратился в ледяную пещеру – войдя туда, Шэнь Цинцю будто ступил на ледник. Обжигающий ветер трепал рукава и полы одежды, холодный пот на лбу и спине мигом смёрзся, образовав корку льда, – одного этого было достаточно, чтобы представить, что за лютый холод там царил.

Мало того, что от такого дубака можно было запросто окочуриться на месте, так ещё и все двери и окна оказались накрепко запечатанными, не пропуская внутрь ни луча света, ни единого дуновения тёплого воздуха. Если бы вторженец (а именно глава департамента Уничтожения-Всего-И-Вся бюро Цанцюн собственной персоной) не вломился в это помещение, проделав в стене здоровенную дыру, оно более всего походило бы на ледяную гробницу.

Скрывающий центральную платформу занавес был наполовину откинут, так что виднелся громоздящийся подле неё ворох чёрных и белых верхних одеяний.

Сидящий на платформе Ло Бинхэ был облачён лишь в исподнее, словно только что поднялся с постели: распущенные чёрные волосы растрепались, одежда в беспорядке, перекошенный ворот распахнут. На пепельно-бледном лице ярким пятном алели кроваво-красные губы. Глаза полыхали холодным блеском, источая тёмную подавляющую энергию. В руке он сжимал пока ещё зачехлённый меч, но, судя по его угрожающей позе, он был готов в любой момент пустить Синьмо в дело.

В семи шагах от него стоял бледный как смерть Лю Цингэ, на сжимающей рукоять меча кисти побелели костяшки.

Подняв твёрдый взгляд на невозмутимо сидящего на платформе Ло Бинхэ, он выплюнул:

– Ублюдок!

Глава 11. Тело

Чэнлуань в руке Лю Цингэ прямо-таки светился от переполняющей его духовной энергии, наливаясь жаждой убийства. Шэнь Цинцю встревоженно переводил взгляд с одного на другого. Осознав, куда направлен меч Лю Цингэ, он в очередной раз почувствовал, как жалкие остатки его представлений о мире, что ещё цеплялись за существование, рассыпаются к чертям.

Правая рука Ло Бинхэ покоилась на его верном клинке Синьмо, сверкающее белизной лезвие которого уже наполовину покинуло ножны, левая же по-прежнему сжимала в объятиях человеческое тело.

Вернее сказать, труп: голова свесилась набок, безвольные, но сохранившие гибкость конечности болтались плетьми, тонкие нижние одежды соскользнули с плеча, оголив часть белой, словно бумага, спины.

– Что ты наделал? – выкрикнул Лю Цингэ.

Очевидно, этому видению теперь предстояло преследовать его до самой смерти. Когда Чэнлуань проделал в стене проход, зал казался пустым, за исключением слившихся за окружающей платформу завесой теней. Разумеется, Лю Цингэ ожидал найти там Ло Бинхэ, но он и подумать не мог, что тот будет не один!

Приподняв брови, Ло Бинхэ левой рукой перехватил обмякшее тело, крепче прижимая его к груди.

– А что я такого сделал?

От этого зрелища Шэнь Цинцю утратил дар речи. Оба – и живой человек, и труп, – едва прикрытые одеждой, скатились с импровизированного ложа, не размыкая объятий. С какой стороны ни посмотри, это никак не тянуло на что-то приличное!

Не произнося ни слова, Лю Цингэ сделал выпад. Так и не обнажив Синьмо, Ло Бинхэ отбил удар ножнами и, слегка отклонившись, избежал разящего удара всепроникающей энергии меча, бережно закрывая собою тело. Прежде невозмутимое лицо исказилось от гнева.

Лю Цингэ также осознал, что применение рассекающей боевой ци меча в столь маленьком помещении может повредить телу, так что, вернув клинок в ножны, он принялся сражаться с Ло Бинхэ, полагаясь лишь на собственную духовную энергию.

На протяжении этой схватки державшиеся на честном слове одежды тела, которое Ло Бинхэ продолжал заслонять собой, сползли до пояса, и его ладонь легла на голую кожу. При виде этого глаза Лю Цингэ налились кровью:

– Ах ты, скотина, он ведь как-никак твой учитель!

– Будь это кто-то другой, разве стал бы я это делать? – как ни в чём не бывало отозвался Ло Бинхэ.

В несколько рядов окружившие павильон адепты при виде этой сцены остолбенели, словно деревянные болванчики. Ло Бинхэ, однако, вовсе не обращал внимания на посторонних, всецело сосредоточившись на схватке с Лю Цингэ. Сгустившаяся вокруг них духовная энергия прямо-таки кипела, то и дело выстреливая во всех направлениях. Свирепостью лиц они будто соперничали друг с другом, так что никто из учеников не осмеливался приблизиться к ним из страха попасть под горячую руку.

Ну а Шэнь Цинцю, в свою очередь, не настолько этого страшился, чтобы оставаться сторонним наблюдателем.

…Чересчур, всё это, мать вашу, чересчур!