Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2

Казалось, стоявший в конце дорожки Шэнь Цинцю настолько глубоко ушёл в себя, что не замечал ничего вокруг, однако при приближении ученика он склонил голову набок:

– Набегался?

– Десять кругов… закончены, – кивнул Ло Бинхэ.

Тут-то Шэнь Цинцю наконец припомнил этот эпизод.

Эти самые «десять кругов» он самолично заставил Ло Бинхэ пробежать вдоль всей ограды пика Цинцзин.

Давая ему подобное задание, Шэнь Цинцю не то чтобы хотел поиздеваться над главным героем – у него попросту лопнуло терпение. С того самого дня, как он занялся персональным обучением Ло Бинхэ, взяв на себя роль образцового воспитателя, Шэнь Цинцю искренне жаждал наставить его хоть в чём-то стоящем, чтобы потом, после неминуемого разрыва, он мог с чистым сердцем напомнить ему об особых отношениях между учеником и учителем и благодарности за переданные знания, при этом не краснея от стыда. И первым пунктом в его учебной программе стояло исправление ошибок в доморощенных боевых техниках Ло Бинхэ.

Что же до плодов его искренних стараний… о них уже упоминалось. Самым значительным достижением было то, что главный герой в течение полумесяца безостановочно влетал в объятия учителя.

– Попробуй ещё раз, – велел Шэнь Цинцю. – Если опять оплошаешь, десятью кругами не отделаешься.

Ло Бинхэ подчинился. На сей раз он и впрямь не стал врезаться в учителя – вместо этого он, оступившись, обхватил его за пояс, чтобы удержаться на ногах.

Шэнь Цинцю не знал, что и сказать.

– Учитель, этот ученик воистину ни на что не годен! – сконфузился Ло Бинхэ. – Видимо, после десяти кругов ноги его уже не держат…

На это Шэнь Цинцю лишь молча вздохнул.

– Этот ученик знает: двадцать кругов, – с готовностью признал мальчик.

Однако его наставник устало покачал головой:

– Какие ещё двадцать кругов? Ступай в свою комнату и отдохни как следует. – Шэнь Цинцю никогда не питал пристрастия к издевательству над детьми, и на сей раз он и вправду опустил руки. Пускай уже делает что хочет.

Хватит с него! За всё это время – ни тени прогресса! С тем же успехом можно выкинуть все учебные пособия на помойку!

Совершенно не подозревая, что его только что сочли необучаемым, Ло Бинхэ преисполнился признательности:

– Благодарю учителя! Этот ученик обязательно наверстает положенные двадцать кругов завтра! Чего желаете отведать на ужин?

Скрывающийся в тени Шэнь Цинцю потёр лоб.

Этот Ло Бинхэ из прошлого… такой невыносимо глупенький, наивный и милый.

Готов сносить непосильный труд, издевательства, побои, несправедливые попрёки; ни слова не вымолвит против того, кто эксплуатирует его по-чёрному, взамен награждая лишь пинками да затрещинами, заставляя после и без того тяжёлого дня трудиться на кухне… Кхе-кхе, ну ладно, хотя бы в большей части из этого сам Шэнь Цинцю был неповинен.

Проследив, как эта воображаемая парочка, учитель и ученик, один большой, другой – маленький, удалилась по направлению к Бамбуковой хижине, продолжая болтать, Шэнь Цинцю покинул своё укрытие, не переставая задаваться одним вопросом.

Поскольку это Царство снов Ло Бинхэ создавал персонально для себя, логично было предположить, что он поместил туда те воспоминания о пике Цинцзин, которые ценит превыше всех прочих. Но разве в них не должна главенствовать Нин Инъин? Где же она тогда, позвольте спросить?

Сновидения – самое правдивое отражение таящихся в сердце истинных чувств, здесь нет места притворству и фальши. В голове Шэнь Цинцю сама собой зародилась догадка, прежде никогда не приходившая ему на ум.

Пожалуй, сама мысль об этом была чересчур тщеславной, но… если просто предположить… быть может… существовавшая между учеником и учителем взаимная привязанность занимала в сердце Ло Бинхэ несколько больше места, чем когда-либо представлялось Шэнь Цинцю?

По крайней мере, похоже, он всё-таки подарил Ло Бинхэ какие-то не лишённые приятности моменты, о которых его ученик хотя бы мог вспоминать без отвращения.

И всё же… быть может, причина крылась в том, что Ло Бинхэ не лишён мазохистской жилки? Не то чтобы Шэнь Цинцю стремился опорочить главного героя, но, вообще-то говоря… Воспоминания о том, как тебя заставили в наказание пробежать десять кругов, а то и все двадцать, ни под каким углом нельзя счесть прекрасными, не так ли?!

Внезапно по шее Шэнь Цинцю пополз холодок, будто по позвоночнику поднимался чей-то одновременно леденящий и обжигающий взгляд.

Он машинально обернулся. О стебель бамбука опирался облачённый в чёрное Ло Бинхэ со скрещёнными на груди руками, уставив неподвижный взгляд на Шэнь Цинцю.

Некоторое время они безмолвно таращились друг на друга.

…Собственной персоной?

Так и есть, собственной персоной!

Однако вместо того, чтобы дать дёру, Шэнь Цинцю остался на месте, придав лицу как можно более естественное выражение.

И дело было даже не в том, что от безумного испуга у него подкосились колени, – сказать по правде, внутренне он давно был готов к подобной встрече, – просто он сознавал, что бегство тут не поможет: в этой реальности безраздельно царит Ло Бинхэ, так что, какую бы скорость ни развил Шэнь Цинцю, это его не спасёт.