Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве

В Инструкции отсутствовали нормы, раскрывающие содержание, срок и размеры перечисленных видов наказания, т. е. их определение полностью отдавалось на усмотрение суда.

Но приведенный перечень не являлся исчерпывающим, поскольку во вновь принимаемые законодательные акты включались все новые и новые виды наказаний. Так, например, в декрете ВЦИК от 13 апреля 1918 г. «О сроке службы в Рабоче-Крестьянской армии»[62] самовольное оставление рядов армии до истечения указанного срока наказывалось лишением прав гражданина Советской республики. В Декрете СНК от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве»[63] говорилось о таком наказании как лишение свободы, соединенное с принудительными работами, в Декрете СНК от 22 июля 1918 г. «О спекуляции»[64] – о тягчайших принудительных работах. В Положении о революционных военных трибуналах, утвержденном Декретом ВЦИК 20 ноября 1919 г., указывалось, что военные трибуналы могли налагать следующие виды наказаний: а) выговор; б) штраф;

в) конфискацию части или всего имущества; г) лишение всех или только некоторых политических прав без срока или же на определенный срок; д) лишение свободы; е) сдачу в штрафные части (для красноармейцев); ж) расстрел[65]. Определение различных видов наказания можно обнаружить и в других принимаемых в этот период законодательных актах.

Исследователи[66] также обращают внимание на тот факт, что революционное правотворчество было присуще не только центру, но и местам, соответственно, виды наказаний различались не только в законодательных актах республики, но и в актах, принимаемых в различных местностях.

Итак, в первые годы советской власти единого кодифицированного акта, посвященного вопросам преступности и наказуемости деяний, не существовало. Виды преступлений и наказаний содержались в различных декретах, положениях без всякой системы. Каждый последующий акт принимался без учета предыдущего, что приводило к возникновению все новых и новых видов наказаний, отсутствовал не только единый исчерпывающий перечень наказаний, но и не были регламентированы границы (пределы, сроки) конкретных наказаний. При этом законодательство развивалось двумя путями: посредством закрепления видов и размеров наказаний в актах центральной власти; посредством предоставления судам либо органам юстиции широких полномочий в части определения наказаний.

Революционное правотворчество, основывавшееся на «революционной совести», в первый год советской власти выработало, а суды на практике применяли многочисленные виды наказаний, сущность и содержание которых были весьма далекими от признаков уголовного наказания и целей его применения. Однако постепенно судебная практика перешла к использованию в уголовно-правовой политике традиционных, проверенных временем видов наказаний. Так, к моменту принятия Руководящих начал по уголовному праву

РСФСР 1919 г. в арсенале судов имелось около 20 апробированных видов наказаний, что позволило впервые закрепить в советском уголовном праве систему уголовных наказаний[67].

Если в законодательстве 1917–1918 гг. и встречались какие-либо общие директивы о характере подлежащей применению репрессии, то они адресовались главным образом революционным трибуналам. Усиление централизации и установление единства карательной политики, необходимость систематизации и кодификации уголовного законодательства стали настоятельной потребностью государства того периода. В связи с этим возникла потребность обобщить судебно-трибунальный опыт борьбы с преступностью, систематизировать и кодифицировать уголовное законодательство[68].