Ситтин (СИ)

— Скорее всего, — согласился Средний. — А характер у нее не тот, чтобы устраивать сцены по какому бы то ни было поводу. Так что она просто улетела успокаиваться, как ты говоришь, куда-то в Европу. Да еще с похоронным настроением.

— Я идиот.

— Ты молод и неопытен, — пожал плечами Средний. — Это проходит с возрастом. Кстати, вы где репетировали?

— В гостиной. Там хороший звук.

— Переберитесь в подвал или в гараж. Да хоть на холм, только освободите гостиную.

— Зачем? — не понял Грен.

— Чтобы Туу-Тикки не чувствовала себя лишней в собственном доме. И чтобы не мешать играть ей.

========== 13 ==========

«Долетела», — писала Туу-Тикки в блоге. — «Джет-лаг такой джет-лаг. И мелатонин не взяла, чучундра, а до аптеки еще не дошла. Устала и взбудоражена. Сейчас ночь, я сняла номер в бывшем «Интуристе», забыла, как называлась эта площадь в мое время. То ли Площадь Освобождения, то ли еще как-то. В самом начала бывшей улицы Ленина. Завтра поброжу по ней. Интересно, в том кафе все еще подают те восхитительные взбитые сливки?»

Грен оставил комментарий: «Все-таки Россия? В каком городе эта улица Ленина?»

Она не ответила. Наверное, легла спать.

Ему было тревожно. Одна, без духов — все семеро остались в доме, он проверял, — где-то на огромном постсоветском пространстве…

На следующий день появились фотографии. Широкая улица, застроенная псевдоклассическими домами, засаженная высоченными деревьями, с вывесками латиницей, но с незнакомыми знаками, на языке, который Грен понимал, но не мог опознать. Фотографий было немного, и были они странные. Наверное, они что-то значили для Туу-Тикки, но что — он не мог распознать. Ее детство? Ее юность? Что для нее значит этот мрачный серый двухэтажный дом с высоченным деревом рядом? Это псевдоклассическое здание — какой-то лицей? Эта низина, заросшая травой и окруженная деревьями?

На третий день в блоге появились фотографии самой Туу-Тикки: вот она с трубкой на парапете у какого-то фонтана, в джинсах и блузке с длинными рукавами; вот она с веточкой черешни в руке; вот она в обнимку с каким-то деревом… Кто ее снимал? Кому она доверила камеру?

А город, по которому она бродила, Грену понравился: зеленый, невысокий, довольно старый, с холмами и узкой речкой в центре. Туу-Тикки явно знала этот город когда-то, она писала о нем как о старом друге, она рассказывала о крымских соснах, которые когда-то были ростом с нее, а теперь вымахали в целый лес, о каштаново-кленовой улице. Воспоминала, как цвели клены и на город обрушился снежный шквал, и она поутру, в темноте, еще до рассвета, смотрела, как просвечивают под уличными фонарями зеленые листья в снегу… Ей было хорошо там, и Грен радовался за нее. Вот только на комментарии она не отвечала. Вообще никому, не только Грену.

Грен, в общем-то, понял, что произошло в то утро на кухне. Осмыслил все свои ошибки. Их было несколько: он разом отделил Туу-Тикки от них — дорожников, от них — мужчин, от них — уже выступавших музыкантов. Жестоко и несправедливо. Игрек-хромосома не дает никаких преимуществ; то, что Туу-Тикки еще не выходила на Дорогу, ровным счетом ничего не значило в той ситуации; Эшу и Дани были такими же дилетантами, как и Туу-Тикки, может, даже и послабее нее — Эшу снимал мелодии на слух, Дани не знал даже основ нотной грамоты. То, что Эшу, желая того или нет, спровоцировал ситуацию, значения не имело — Грен считал себя достаточно зрелым для того, чтобы не вестись на такие простые подначки. Получалось, музыка для него важнее Туу-Тикки? Над этим он размышлял все время, пока ее не было.

С домом он справлялся, хотя и не так хорошо, как она. Нет, духи его слушались, но все те домашние рутины, которые Туу-Тикки творила как бы мимоходом, отнимали у него немало времени и сил. Духи могли многое, но им надо было приказывать — и не только приготовить еду. Продукты надо было покупать, а Грен плохо представлял, где и сколько это стоит. За садом надо было ухаживать. Цветы в доме — поливать и вытирать от пыли. Котам — покупать корм, вычесывать, убирать их туалет. Надо было регулярно менять постельное белье во всех спальнях, даже в тех, где никто не жил. Туу-Тикки держала все эти дела в голове, не вела списков, не составляла таблиц. Грен же зашивался. Духи задавали вопросы, а Грен даже не знал толком, как на них ответить. Просить же совета у Среднего было попросту стыдно — стыдно дать понять, что он, Грен, совершенно несостоятелен в своей роли хозяина дома. Зато он понял, почему одной Туу-Тикки было сложно. Но она справилась. Значит, должен справиться и он.

С Клеа вернулся Гинко, его надо было возить на физиотерапию. Надо было покупать ему снаряжение, причем Гинко в современном походном снаряжении разбирался еще меньше, чем Грен. По счастью, Гинко пришел без собаки, но, по его словам, он поладил с одним молодым кланом черно-рыжих псов, и теперь псы между собой решали, кто пойдет в Ямато.