Ситуация

– Позвольте, при чем тут наш институт, – искренне и энергично возмущался директор, – мы занимаемся проблемами русской лексикологии и лексикографии! А вы нам тут о свиньях! Это просто возмутительно!

– Вы, Николай Николаевич, не горячитесь, – проявлял выдержку чиновник, – свиньи эти с нами, между прочим, на русском языке и общаются. Проблема совершенно неординарная, и мы подключаем к её изучению все учреждения, хотя бы отдалённо причастные к вопросу.

Перешагнув порог своей квартиры и спешно заперев дверь, Таня, наконец расслабилась и шумно выдохнула. Тут же, в коридоре, ее встретил роскошный сибиряк, сверкая со шкафа зелеными глазами в полутьме.

– Привет, Барсик, ты чего там сидишь? – Спросила, стягивая сапоги, хозяйка.

– Добрый вечер, Татьяна Андреевна. Видите ли, в сложившихся обстоятельствах, я счёл это место наиболее благоприятным для своего пребывания в данной квартире.

– С чего вдруг? – Забеспокоилась Таня, снимая пальто.

– Волнения, Татьяна Андреевна. Волнения масс – они в любой момент могут перерасти в непредсказуемый выброс агрессии, направление и объект приложения которой совершенно невозможно предсказать заранее.

– Да ты о чём муркаешь, философ мохнатый? – стала заводиться Таня.

– Вы, Татьяна Андреевна, не горячитесь. Пройдите на кухню, вас там ждут.

– К-кто ждёт? – Испугалась Таня.

Кот демонстративно отвернулся, нагло прервав диалог, а Таня на цыпочках, щелкая по пути выключателями, двинулась в сторону кухни.

– О, Господи, – судорожно перекрестился младший научный сотрудник Института Лингвистических Исследований Российской Академии Наук. Хоть делала Таня это и впервые, но получилось довольно искренне.

Вся длинная, под мрамор, кухонная столешница была густо покрыта тараканами. Над густой колеблющейся черно-бурой массой видны были редкие крохотные транспаранты, присмотревшись к которым повнимательней, можно было прочитать «Мы не сдадимся!» на одних, «С нами Бог и Европа!» на других. Читать остальные Таня не стала, слишком уж всё мелко и не разборчиво. Вся эта масса дружно скандировала «Жратвы! Жратвы!»

Здоровенный черный таракан, дирижировавший этим ненормальным хором, замахал энергично лапками, и толпа, стала стихать. Таракан повернулся к Татьяне и выжидательно замер.

– Эт-то что? – Наконец выдавила Таня.

– Это революция достоинства, мадам, – ответил дирижер.

– Почему достоинства, – растерявшись, не впопад спросила Таня.

– Видите ли, уважаемая Таня, мы долго терпели, но дальше так продолжаться не может. Всему есть предел, и нашей толерантности также! – высокопарно пропищал главный революционер.

– Что терпели? – Совсем уж растеряно спросила Таня, нащупывая стройным, ближе к тощему, задом стул.

– Ну вы же научный сотрудник! – артистично негодовал предводитель всех ущемленных и обездоленных, – вы то должны понимать, что такое среда обитания, что такое традиции, наконец. Образ жизни, завещанный предками! Вы, Татьяна, работаете в таком прекрасном учреждении, несущем свет и гармонию в массы, а дома ведете себя как, простите, натуральный фашист!

– Короче, Склифосовский, недобитый тапком! – взрыкнула, окончательно пришедшая в себя, Таня, – вам чё надо!

– Жратвы! Жратвы! Жратвы! – Заскандировали вдруг слаженно угнетенные массы.

– Да вы совсем охренели! – стала уж и вовсе закипать Таня.

– Зря вы так, – обиделся главный революционер, – наш народ сосуществует с человеком десятки тысяч лет, и, при том, заметьте, гораздо древнее самого человека. Вряд ли мы заслужили такое хамское, с вашей стороны, отношение.

– Фу-у-у, – шумно выдохнула Таня, – обалдеть… – Встала, набрала из-под крана стакан воды и жадно выпила его. Немного успокоившись, села за кухонный стол, поставив пустой стакан перед собой.

– Так может свалите всей дружной толпой от сюда с целью мирного сосуществования с соседями, скажем, двумя этажами ниже. Возможно, там вы найдете достойный отклик в ранимых душах тех, кто искренне восхищается вашей древностью и величием.

– Вот только не надо сарказма, Татьяна. К вашему сведению, двумя этажами ниже живут такие же представители нашего народа, как и двумя этажами выше, и вообще, в каждой квартире этого прекрасного дома, и других домов тоже. Не думаете же вы, что мы начнем гражданскую войну за территории. Уверяю вас, сие в гораздо большей степени присуще вам, людям, но не нам. Если помните, я уже говорил, что мы гораздо древнее вас, а, следовательно, и…

– Мудрее, – прервала его Таня, – Ха-ха-ха! Ну это вообще умора!

– Ну-ну, – снисходительно закивал таракан.

– А не хотите ли, мудрецы усатые, дихлофосу? – язвительно зашипела Таня.

– Свобода или смерть! – заорала тараканья толпа.

Главный таракан, снова замахав лапками, успокоил скандирующих и повернулся к Тане:

– Не советую. Поверьте, всех не вытравите. Нас много, очень много, мы умеем объединяться против общего врага, в отличии от вас, людей. А потому, идя на жесткие, я бы сказал, бесчеловечные меры, будьте готовы к соответствующему ответу.