Сюрприз

– Я гуляла по саду, девочка вынырнула обратно из суливших укрытие, благоухающих веток. Естественно, она не могла признаться матери, что сначала попросту пряталась в этих кустах. Леди Мэдлоу решила, что Николь «непременно должна спеть» для какого-то маркиза, а мать, обычно не проявлявшая особого энтузиазма в отношении талантов дочери, почему-то именно в этот раз была в восторге от этой идеи. Как девочка не отпиралась, говоря, что еще никогда не исполняла песен на публике и что те песни, которые любит она, вряд ли подойдут к намеченному торжеству, ее не слышали. Мама и Элинор согласились с ней только в том, что ее песни действительно не подходят.

Срочно был вызван учитель, репертуар был утвержден, и Николь только и оставалось, что с досадой приняться за занятия. Выбранные песни все до одной были глупыми и приторными. Пока их приходилось разучивать и исполнять только наедине с мистером Бромли, все было терпимо, но по мере приближения вечера, девочке отчаянно захотелось заболеть или что-нибудь еще в этом роде, лишь бы не выходить перед высшим обществом и не чувствовать себя последней идиоткой, напевая о «розовых цветочках». Но со здоровьем у нее по-прежнему было все в порядке, и никакое другое препятствие не помешало сегодняшнему вечеру. Поэтому, она отсиживалась здесь в саду, в надежде, что о ней просто забудут. Находясь в ступоре от услышанного, она уже слишком поздно попыталась скрыться, увидев приближающуюся мать.

– Знаю я, почему ты здесь гуляешь! – высказалась мать, в очередной раз, намекая на излишнюю скромность дочери. Ей, родившей ее, было совершенно невдомек, что Николь просто искусно изображала из себя скромницу, чтобы поменьше находиться в обществе, которое предпочитала ее мать. – Пойдем! – Ингрид решительно взяла дочь под руку, – Элинор наверняка уже вся извелась в поисках тебя. Сегодня ты произведешь настоящий фурор.

Сомневаясь, что в нынешнем состоянии сможет вообще издать какой-нибудь звук, Николь, как одеревенелая кукла пошла рядом с матерью. Они направились к гостям. Леди Астлей, занятая мыслями о своих дальнейших действиях, совершенно не обращая внимания на странное молчание дочери. Как во сне Николь оказалась в объятиях суетящейся баронессы Мэдлоу, затем у рояля, пытаясь сосредоточиться хотя бы на чем-то. Ноты перед глазами начали расплываться в какой-то причудливый, похожий на картинку в калейдоскопе, узор, несмотря на то, что слез не было.

Глава 4

Грегори, наконец, решил вернуться к гостям. Правда, только лишь для того, чтобы как всегда безупречно вежливо распрощаться. Все еще перебирая в мыслях все известные ему недостатки противоположного пола, он, совершенно, кстати, вспомнил, что давно не навещал одного довольно близкого сварливого родственника, при посещении которого каждый раз всплывала эта совершенно нежелательная для него тема. Но долг звал, имение было неподалеку, и, несмотря на необходимость обсудить в очередной раз его взаимоотношения с женщинами и способ заведения наследника, перспектива оставаться здесь радовала его куда меньше.

На площадке к его возвращению все изменилось. Свет множества свечей в расставленных по кругу канделябрах смягчил мрак сгущавшихся сумерек. На лужайку внесли несколько длинных скамеек, кое-где были расставлены плетеные кресла. Большинство гостей уже заняли свои места, внимание их было приковано к роялю. Элинор и, к удивлению маркиза, леди Астлей теперь он мог вспомнить ее имя, сидели ближе всего к роялю. Грегори направился прямо к ним.

– Леди Мэдлоу, обратился он к хозяйке, – леди Астлей, – к ее соседке, – я должен покинуть Вас. Как Вы знаете, неподалеку здесь находится имение герцога Уотерфорда. Его здоровье с каждым днем все хуже. Мне совершенно необходимо навестить его сегодня, пока еще не совсем поздно. -

Обе женщины, сидящие сейчас напротив, испытали сильнейший прилив досады. Но, если леди Астлей, уже давшая зарок спокойствия и невозмутимости, только чуть заметно сжала губы, то Элинор, тут же, вскочив, защебетала:

– Ваша светлость, это совершенно невозможно! – и, увидев в удивлении приподнятые брови маркиза, поспешила добавить, – Вы совершенно вовремя успели к главному… событию вечера, – быстро проглотив, чуть не сорвавшееся слово «сюрприз», закончила она и указала рукой в сторону рояля. Там уже сидела юная девочка, в красивом розовом платье, ярко контрастировавшем с ее черными, как смоль, волосами. Девочка сидела боком к ним, и Грегори не видел ее лица, но совершенно точно подметил практически портретное сходство между ней и сидевшей рядом леди Ингрид.

– Ваша дочь? – он повернулся к Ингрид и уже более пристально посмотрел в ее лицо, получив утвердительный кивок, добавил, – очень похожа, – и как будто для того, чтобы увериться в своих словах обошел женщин так, чтобы лучше видеть девочку.