Сюрприз под медным тазом

– А что, если это был наш разведчик? Внедренный в ряды СС советский офицер, к которому в качестве связистки приставили твою бабушку? Так будет лучше?

Саша прикинул про себя. Конечно, так получалось куда лучше. Геройски даже получалось. Но что-то подсказывало ему, что надеяться на такой благоприятный исход не стоит.

– Пойду к своим, – уныло произнес он, – покажу им фотографию. Послушаю, что они скажут.

– Ну, удачи тебе. Видит бог, она тебе понадобится.

Разумеется, созванные Сашей на семейный совет родственники в восторг от его новости отнюдь не пришли. Больше того, они разгневались. И как ни странно, гнев их пал вовсе не на прабабушку Аню, не на ее друга-эсэсовца, гнев родни обрушился на голову самого Саши.

– Думай, что ты говоришь! – первым загремел дядя Коля, перекрывая все остальные возмущенные голоса. – Твоя прабабка боевые награды имела! Пенсию повышенную получала. И не за красивые глаза, а за то, что в войну раненых с поля боя на себе выносила! А ты ее в гестаповки записать хочешь? Стыдись!

И напрасно Саша пытался объяснить, что СС и гестапо – это несколько разные организации, и символика у них разнилась, и что он никого не обвиняет, а лишь хочет разобраться в ситуации, родственники ничего не хотели даже слушать. Для них было все едино. Что гестапо, что СС – все фашисты плохие! Это в семье Купцовых знали твердо. Зазубривали с младых ногтей, впитывали с молоком матери. Исключений нет и быть не может ни для кого.

Даже дядя Сережа, обычно мягкий и покладистый, тут осудил Сашу:

– Бабушка Аня верность одному своему мужу всю жизнь хранила. После его смерти замуж больше не вышла. Одна троих детей подняла. На производстве по три смены работала. Героическая женщина. А ты ее память чернишь!

В общем, родня постановила, что Саша ошибся. Что на фотографии запечатлена какая-то другая женщина. А если даже это и их баба Аня, то мужик с «мертвой головой» на безымянном пальце руки явно ей посторонний.

– Мало ли кто к красивой женщине может присоседиться. А то и снасильничали бабу Аню. Вон у нее глазюки какие испуганные. Сразу видно, что страшно ей.

Саша даже пожалел, что обратился к родне. Никакой помощи от них он не получил. И даже хуже, теперь все вокруг считали его чуть ли не предателем родного семейства.

Дядя Коля прямо так и заявил:

– Пытался опозорить бабку! Если бы не крайняя необходимость тут у вас задержаться, немедленно покинул бы ваш дом. Тьфу! Ушел бы, не оглядываясь!

А тетя Вера – его жена – еще и добавила:

– И ноги нашей больше у вас никогда бы не было.

Остальные высказались не так жестко, но общая тенденция прослеживалась четко. Теперь Саша мог рассчитывать на лояльность одной лишь Карлотты. И обиженный на поведение родни, он закрылся у себя и поклялся во что бы то ни стало докопаться до правды, какой бы она ни оказалась.

– Дядя Толя неспроста возле этого профессора Чемоданова крутился. Как-то он хотел эти сведения использовать. Вот бы выяснить, что именно ему удалось узнать?

Ответ на этот вопрос Саша получил раньше, чем ожидал.

Не прошло и десяти минут после того, как родственники напали на Сашу, как к нему в комнату поскреблась Карлотта.

– Я понимаю, что сейчас тебе не до меня, – тихо прошептала она, – но можешь проводить меня домой?

Саша всполошился.

– Почему? Что случилось? Тебе у нас плохо?

– Нет, все прекрасно.

– Железнов велел тебе оставаться у нас. Одной в пустом доме тебе быть опасно.

– Так я не насовсем ухожу, – улыбнулась ему Карлотта, – просто мне нужно взять кое-какие вещи. А одной идти все-таки страшновато.

– А-а-а… Это другое дело. Конечно, я схожу с тобой.

На самом деле, Саша был даже рад уйти из родного дома, ставшего ему в один миг чужим. До того нехорошо косились на него родственники, что оставаться тут было морально очень тяжело. Даже садиться обедать с ними за один стол Саше и то не хотелось. Он взял у мамы несколько бутербродов, которые они с Карлоттой и сжевали по пути.

До дачи Карлотты они добрались без проблем. Девушка сразу принялась копошиться в шкафах, выискивая одной ей ведомые вещички. В ожидании, когда она закончит шнырять по ящикам, Саша устроился возле окна. Вид из него открывался на крайне заброшенный сад. Казалось, что родителям Карлотты даже в голову не приходило хоть немножко облагородить здешний ландшафт. Ладно отец, он хоть свой мужской вклад сделал, гараж для автомобиля построил. И как утверждала Карлотта, отец и дом был готов отремонтировать, и воду провести, и крышу перестелить. Но Клара была из другого теста.

Все женщины, которых знал Саша, обожали возиться на своих участках. И мама, и тетки любили копаться в земле, любили устраивать клумбы с цветами, без конца пересаживая и благоустраивая свои сады. Им это доставляло явное удовольствие. Но Кларе заняться чем-то подобным и в голову не приходило. Весь участок у нее зарос таким бурьяном, что было ясно, к нему не прикасались не то что годы, а десятилетия.