Сивилла

   – Зернохранилище. Крючок для ботинок, – прошептал Уиллард. Он с мольбой взглянул прямо в глаза дочери. – Прости меня.

   Сивилла тоже встала и начала расхаживать по террасе. Простить за все потерянное время, за все потерянные годы? Гнев, который она столь недавно научилась выплескивать, мешал прощению. «Пусть мертвое прошлое остается похороненным», – вертелось у нее в голове, пока она постепенно склонялась к примирению. Она была готова забыть, но не в старом смысле слова – отворачиваясь от того, что не в силах вместить в себя, а в совершенно новом – отказываясь переживать то, что минуло много лет назад.

   Критический момент прошел, и внешне ее поведение изменилось. Уиллард и Сивилла начали обсуждать менее болезненные вопросы и те приятные события, которые ожидали ее во время этого визита. Но до того, как Фрида позвала их на ланч, Уиллард Дорсетт впервые в жизни поговорил с дочерью о ее выпадениях из реальности. Он спросил:

   – Если бы я давал тебе больше денег, эти выпадения прекратились бы?

   – Деньги никогда не помешают, – прямо ответила Сивилла, – но после тридцати шести лет таких переживаний никакие деньги не способны решить проблему. – И добавила: – Но теперь это случается реже. Я поправляюсь.

   – Раз уж зашел разговор о деньгах, Сивилла, – продолжал Уиллард, – я хочу, чтобы ты знала: если что-нибудь со мной случится, ты будешь обеспечена. Этот новый дом на две семьи, который я строю, будет принадлежать тебе.

   – Спасибо, папа, – сказала Сивилла, не в силах до конца поверить в заботу, которую он наконец-то проявил.

   Тут Уиллард задал странный вопрос:

   – Скажи, Сивилла, а кто эти люди, с которыми ты разговариваешь и которых считаешь знакомыми?

   Удивленная, она внимательно смотрела на человека, который много лет прожил под одной крышей с Пегги, Вики, Марсией, Ванессой, Мэри и другими.

   – Папа, ты неправильно понял то, что доктор Уилбур рассказывала об этих «других», – сказала она. – Я не беседую с ними и не считаю, что знаю их. Я и не подозревала об их существовании, пока доктор Уилбур не рассказала мне. Только сейчас я начинаю узнавать их и разговаривать с ними.

   Подобное заявление не желало укладываться в голове Уилларда. Пытаясь нащупать его значение, он сумел только сказать:

   – Я очень многого не могу понять о тебе, Сивилла.

   Совершенно сбитый с толку, он повел ее в столовую, где их ждал приготовленный Фридой ланч.

   Этой ночью, находясь в комнате для гостей в доме своего отца, Сивилла видела во сне террасу дома Дорсеттов в Уиллоу-Корнерсе. Хэтти умерла, и Сивилла срочно приехала навестить отца. Единственная оставшаяся в доме кровать – та самая большая белая железная кровать, на которой спали ее родители, – теперь стояла на террасе. Поскольку Сивилле нужно было где-то спать, а это была единственная кровать в доме, она уснула, прикорнув на ее краешке. Отец спал на другом краю. Неожиданно проснувшись, она увидела в окне лицо мужчины. Его губы шевелились. Этот незнакомец говорил кому-то невидимому: «Они спариваются».

   «Не открывай глаза, папа, – сказала вслух Сивилла, разбудив его. – Тут какой-то человек подглядывает в окно. Он думает, что мы с тобой вместе спим». Заметив, что у этого обвинителя в окне есть фотоаппарат, она прикрыла ладонью глаза, чтобы ее невозможно было опознать на фотографии. «Папа, – попросила она, – дай мне, пожалуйста, стакан теплого молока, чтобы я могла заснуть». Пока ее отец молча хлопотал, она изучала лицо наблюдателя в окне, чтобы потом сделать его подробный рисунок для полиции. Она была расстроена, потому что у этого обвинителя были светлые волосы.

   Осторожно просунув руки сквозь прутья изголовья кровати, она дотянулась до стоявшего на полу телефонного аппарата. «Станция, – сказала она, – свяжите меня с полицией».

   Какой-то голос ответил: «Они все ушли на ночь».

   «Тогда, пожалуйста, свяжите с констеблем», – настаивала Сивилла.

   «Все ушли на ночь», – раздраженно повторил голос.

   «Но мне нужна помощь! – закричала Сивилла. – У меня в окне какой-то мужчина».

   «А ваш отец застрахован?» – поинтересовался голос.

   «При чем здесь это?» – воскликнула Сивилла.

   «Я могу позвонить брокеру из страховой компании, мадам, – услужливо ответил голос. – Если у вас есть номер…»

   Внезапно Сивилла обнаружила, что сжимает в руке бизнес-карточки страховых компаний. Когда она стала искать на них название, обнаружилось, что печать слишком мелкая и прочитать что-либо невозможно. «Номер, пожалуйста, номер, пожалуйста», – гудело у нее в голове. «Я не могу прочитать номера, – беспомощно запротестовала она. – Эти карточки такие скользкие». Руки ее напрасно пытались удержать карточки, которые перетасовывались сами собой.

   «Прошу в таком случае отменить вызов», – сказал наконец голос оператора.

   «Пожалуйста, – умоляла Сивилла, – кто-то ведь должен помочь!»

   Оглушительное молчание вместо ответа позволило ей осознать истину, которую она до сих пор не желала признавать: никто не собирался прогонять этого обвинителя в окне да и вообще хоть чем-то помочь ей.