Сивилла – волшебница Кумского грота

– Вот наконец я счастье узнала! Изведала его, хоть в час моей кончины! Со мной здесь мой друг и верная, любимая подруга. Я счастлива, и вы будьте счастливы, друзья мои, невеста и жених. Просьбы умирающих священны, вы не откажетесь исполнить их. Ты, Фульвия, слова обрядов брачных скажи сейчас…

– Где ты, мой Кай, там и я, твоя Кая, – произнесла Фульвия, зардевшись ярким румянцем счастья.

– Но что это за звуки? – воскликнула Арна, встрепенувшись, как вспыхивает в последний раз, перед тем как угаснуть, догоревший светоч. – Слушайте!.. слушайте!..

Эмилий и Фульвия увидели, что вдали, за невысокой оградой сада, по Тибру несется богато убранная лодка, в которой сидит сивилла Ютурна, заместительница, «тень» знаменитой волшебницы Кумского грота, окруженная вооруженными людьми – пособниками ее дела мести за отца и братьев. Среди них были жрецы Евлогий Прим и брат его Евлалий и вернувшиеся проскрипты Тарквиния, – Виргиний Руф и друг его, муж Ютурны, Эмилий Арпин, их жены и взрослые старшие дети.

Они пели заунывно, протяжно, и каждое их слово доходило в сад:

Полночные звезды горят в вышине,
Огнем отражаясь в игривой волне,
Но взглянет Аврора – настанет рассвет,
Они исчезают… погасли… их нет.

Так память о милом в полночной тиши
Встает перед взором несчастной души.
Нам снится, что милый пришел к нам… он здесь…
Но утро настанет – и призрак исчез.

Нас горе разлуки терзает сильней;
Разбитому сердцу еще тяжелей.
О люди!.. блаженство любви есть цветок,
Прелестный и нежный, растущий открыто,
Без всякой защиты… сорвали – поблек!..
Сорвали, – поблек!..

Эхо повторило припев, донесшийся с уплывающей лодки:

– Сорвали – поблек!..

Глава XVIII. Звук похоронной трубы

Вставала заря. При ее блеске Ютурна вышла из лодки на берег и вошла беспрепятственно в город, продолжая напевать слышанное в саду. Хор друзей и прислужников вторил ей. Ее напев сделался мрачным, грозным, его слова стали призывом к изгнанию тиранки Туллии.

Дочь невинно замученного Турна Гердония, ставшая сивиллой, явилась на форум. Римляне чествовали ее как богиню. Она пела, а ее муж Арпин, Виргиний Руф и другие, чудом избежавшие гибели проскрипты тирании говорили речи.

Песнь волшебницы сменилась гулом как будто от приближения бесчисленных роев пчел.

Эмилий скрылся в кустах, заметив, что из дома идут враги его.

Жестокая Туллия пришла со старшим сыном, ничего не зная о его поступке с Лукрецией.

– Фульвия! – гневно кричала она. – Зачем ты болтаешься целую ночь в саду? Зачем ты до сих пор не оделась в брачное платье? Тебе пора идти со мной в храмы приносить последние девичьи жертвы.

– Я принесу, но не брачные, – ответила римлянка, показывая на Арну, лежащую уже без дознания. – Не к свадьбе следует готовиться сегодня – вели костер воздвигнуть погребальный. В живых уж нет Ареты, Арны милой.

– Как? Умерла? Вот уж совсем некстати!.. – вскричала тиранка с полным равнодушием. – Но все равно… Мы смерть ее от всех до завтра скроем… Унесите ее, уложите в спальне!..

Тело унесли. Фульвия хотела тоже уйти, но осталась, потому что гнев переполнил ее сердце.

– О Туллия! – вскричала она. – О женщина-злодейка!.. Ведь это дочь Тарквиния скончалась, а ты ни единой слезы пролить о ней, я вижу, не желаешь! Ах нет! Ты не женщина, ты недостойна носить название доброй подруги, назначенной на радость человеку. Ты скала бесчувственная, огнедышащая Этна, губящая все близкое потоками лавы. Слышишь ли ты звук похоронной трубы, несущийся с главного форума? Там еще другая женщина, жертва твоего тиранства, покинула мир живых…

– О дерзкая! – мрачно перебила тиранка. – Как смеешь ты такую речь в лицо мне говорить?! Я все вольна здесь делать все что хочу. И Арна и ты – ничтожные козявки! Она мертва, ее я раздавила, так и тебя могу прихлопнуть на ладони, как гадкого червя, вот так!..

Для большей выразительности Туллия громко хлопнула в ладоши.

Звук похоронной трубы раздавался громче, приближаясь. Шум толпы возрастал. Рим пробуждался.

– Скажи, зачем нужна я Сексту? – заговорила снова Фульвия. – Святой обряд перед алтарем богов совершать должны двое любящих, мужчина и женщина, которым хотелось бы прожить всю жизнь вместе, взаимно помогая, без всяких принуждений. Так святость брака понималась нашими предками, так и мы должны понимать ее. За твоего Секста я не пойду – он ничуть не любит меня.

– Напротив, милая Фульвия, – вмешался льстиво Секст, – моя любовь к тебе чиста и горяча, как пламя жертвы.