Скала Прощания. Том 1

Молодой Роваллес заговорил, но подавился крошкой хлеба, и у него начался приступ кашля. Нейлин, второй монах, принялся стучать его по спине, пока Роваллес не восстановил дыхание, и Нейлина, который продолжал колотить его по спине, пришлось останавить – вероятно, он был слишком возбужден от первого посещения Наббана.

– Человек, с которым мы встретились на пути сюда, – сказал Роваллес, когда Нейлина удалось успокоить, – был из Хьюэншира или из какого-то другого места в Эркинланде. – Молодой монах говорил на вестерлинге не так хорошо, как Септес, ему приходилось останавливаться и обдумывать каждую следующую фразу, тщательно подбирая слова. – Он сказал, что после того, как осада Элиаса не привела к успеху и ему не удалось взять замок штурмом, Верховный король призвал из земли белых демонов, и они при помощи магии убили всех людей в крепости Джошуа. Он клялся, что видел это собственными глазами.

Септес, который пытался подсушить переднюю часть сутаны, пока Роваллес говорил, наклонился вперед.

– Как и я, Исборн, ты хорошо знаешь, какими суеверными бывают люди, не так ли? Если бы это рассказывал один человек, я бы назвал его безумцем и не обратил особого внимания. Но в Санцеллане многие повторяют похожие истории и утверждают, будто Элиас связался с демонами и злыми духами. – Он коснулся руки Изгримнура скрюченными пальцами, и герцог с трудом подавил желание от него отодвинуться. – Должно быть, ты слышал про осаду, хотя, по твоим словам, покинул север до ее окончания. Есть ли правда в том, что говорят люди?

Изгримнур некоторое время смотрел на старого монаха, размышляя о том, не стоит ли за его вопросом больше, чем простое любопытство. Наконец герцог вздохнул. Перед ним сидел добрый пожилой монах с заячьей губой, и не более того. Наступили страшные времена – почему бы Септесу не попытаться узнать новости у одного из очевидцев?

– Я слышал немногим больше вас, – наконец заговорил Изгримнур, – но могу сказать, что на севере появилось зло – вещи, о которых богобоязненным людям лучше не знать, но, будь я проклят, оно не уйдет само. – Брови Септеса дрогнули, когда он услышал проклятия, но он не стал прерывать Изгримнура, а тот, постепенно распаляясь, продолжал: – Людям приходится выбирать стороны, однако тут легко допустить ошибку. Больше я ничего не могу сказать. Не верьте всему, что вам рассказывают, но и не спешите кричать «суеверие»… – он смолк, сообразив, что оказался на опасной территории.

Больше Изгримнур ничего не мог сказать, если не хотел привлечь к себе внимание как к источнику сплетен в Санцеллан Эйдонитисе. Он не хотел, чтобы кто-то заинтересовался им прежде, чем он узнает о местонахождении принцессы Мириамель.

Однако то немногое, что он рассказал Септесу, казалось, удовлетворило старого монаха. Он откинулся на спинку стула, продолжая медленно скрести высыхающее пятно на сутане.

– Да, – сказал он так, что его голос едва перекрывал шум в зале. – Увы, мы слышали столько ужасающих историй, что не можем не отнестись к твоим словам серьезно, верно? Очень серьезно. – Он жестом показал ближайшему молодому монаху, чтобы тот помог ему подняться. – Спасибо, что разделил с нами трапезу, Исборн, – сказал он. – Да хранит тебя Бог. Надеюсь, сегодня вечером мы сможем продолжить наш разговор в общей комнате. Как долго ты намерен здесь оставаться?

– Я и сам еще не знаю, – ответил Изгримнур. – И вам спасибо за компанию.

Старик и два его спутника исчезли в толпе расходившихся из трапезной монахов, оставив Изгримнура, который попытался разобраться в своих мыслях. Однако довольно скоро он встал.

«Я даже собственных мыслей здесь не слышу. – Изгримнур мрачно покачал головой и начал проталкиваться к выходу. Большие размеры позволяли ему продвигаться довольно быстро, и вскоре он оказался в главном коридоре. – Я рассказал свою историю, но совершенно не приблизился к главной цели, я все еще не знаю, где сейчас бедная Мириамель, – мрачно подумал он. – И как мне вообще ее отыскать? Спрашивать у всех подряд, где дочь Элиаса? Да, кстати, она путешествует, переодевшись юношей. Еще того лучше. Возможно, мне следует поспрашивать о молодых монахах, которые в последнее время посещали Санцеллан Эйдонитис».

Он разочарованно фыркнул, глядя на живую реку, которая текла мимо него.

«Элизия, Матерь Божья, как бы я хотел, чтобы рядом со мной оказался Эолейр. Проклятый эрнистириец любит подобную чепуху. Он бы очень быстро ее нашел, используя свои ловкие методы. Что я здесь делаю?»

Герцог Элвритсхолла потер пальцами непривычно гладкий подбородок. А потом, удивив сам себя, начал смеяться над собственной безнадежной глупостью.

Проходившие мимо священники старались держаться подальше от крупного монаха с севера, с которым явно случился приступ на религиозной почве. Изгримнур оглушительно хохотал до тех пор, пока по его розовым морщинистым щекам не потекли слезы.

* * *