Скала Прощания. Том 2

Тяжело дыша и проклиная большой живот, Изгримнур перелез с лестницы на более надежный причал и постучал в видавшую виды дверь. Ему пришлось довольно долго ждать под ледяным дождем – и довольно скоро его начал охватывать гнев. Когда дверь все же распахнулась, Изгримнур увидел хмурую женщину среднего возраста.

– Я не знаю, куда подевался полудурок, – сказала она Изгримнуру, словно тот у нее спрашивал. – Мало того что я должна делать всю работу, теперь мне еще нужно и дверь открывать.

На мгновение герцог так удивился, что едва не начал извиняться, однако быстро справился с приступом благородства.

– Мне нужна комната, – заявил он.

– Ну, тогда заходите, – с сомнением сказала женщина, распахивая дверь.

Изгримнур увидел самодельный лодочный навес, от которого несло смолой и несвежей рыбой. Рядом лежала пара старых лодок, похожих на жертвы сражения. В углу из-под груды одеял торчала загорелая рука. Сначала Изгримнуру показалось, что это труп, небрежно брошенный у входа; затем рука пошевелилась, поправила одеяла, и герцог понял, что там кто-то спит. У него возникло предчувствие, что ему не удастся найти здесь приличной комнаты, но он заставил себя отбросить неприятную мысль.

«Ты становишься слишком привередливым, старик, – отругал он себя. – На полях сражений ты спал в грязи и крови, а вокруг вились больно жалившие мухи!»

Ему пришлось напомнить себе, что у него важная миссия и он должен ее выполнить.

– Кстати, – сказал он вслед хозяйке, которая шла так быстро, что почти успела пересечь двор. – Я кое-кого ищу. – Внезапно он вдруг забыл имя, которое ему назвал Диниван, остановился, провел пальцами по влажной бороде и вспомнил: – Тиамак. Я ищу Тиамака.

Когда женщина обернулась, на ее лице появилось выражение радостной жадности.

– Вы? – сказала она. – Так это у вас есть золото? – Она широко развела руки в стороны, словно собиралась его обнять.

Несмотря на то что их разделяло расстояние в дюжину локтей, Изгримнур сделал шаг назад. Куча одеял зашевелилась, как гнездо с поросятами, и тут же отлетело в сторону. Маленький и очень худой вранн сел, но его глаза все еще оставались наполовину закрытыми.

– Я Тиамак, – сказал он, борясь с зевотой.

Он оглядел Изгримнура, и на его лице появилось разочарование, словно он ожидал увидеть кого-то другого. Герцог почувствовал, как его снова охватывает раздражение. Неужели все люди сошли с ума? За кого они его принимают или на что рассчитывают?

– Я принес вам новости, – сдержанно сказал Изгримнур, не зная, с чего начать. – Нам нужно поговорить наедине.

– Я провожу вас в вашу комнату, – поспешно сказала женщина, – она лучшая в доме, и маленький загорелый джентльмен – еще один почетный гость – может к вам присоединиться.

Изгримнур повернулся к Тиамаку, который, казалось, неуклюже одевался под одеялами; в этот момент внутренняя дверь дома распахнулась и толпа детишек вырвалась наружу с такими громкими криками, словно это были воюющие тритинги. Их преследовал высокий седой старик, улыбавшийся от уха до уха и делавший вид, что сейчас он схватит кого-то из них. Они убегали с восторженным визгом и вломились в дверь, выходившую наружу, на пристань. Однако хозяйка шагнула вперед и встала перед стариком, уперев кулаки в бока и не давая ему продолжить игру.

– Проклятье, ты настоящий осел, Сеаллио, ты обязан открывать гостям дверь! – Старик, хотя он был заметно выше, сжался, словно ожидал удара. – Я знаю, что у тебя маловато мозгов, но ты же не глухой! Неужели ты не слышал, что в дверь стучат?

Старик тихо застонал, и хозяйка отвернулась с гримасой отвращения.

– Он глуп, как камень, – начала она и тут же смолкла, увидев, что Изгримнур опускается на колени.

Герцог почувствовал, что мир вокруг него закачался, словно его подняли в воздух гигантские руки. Прошло несколько мгновений, прежде чем к нему вернулся дар речи, и все это время хозяйка, маленький вранн и старый привратник смотрели на него с разной степенью недоумения.

– Милорд Камарис, – сказал Изгримнур, обращаясь к старику, и его голос пресекся. Мир сошел с ума: мертвые снова живут. – Милосердная Элизия, Камарис, ты меня помнишь? Я Изгримнур! Мы воевали вместе за Престера Джона – и были друзьями! О господи, ты жив! Как такое может быть?

Он протянул старику руку, и тот взял ее, как ребенок берет что-то блестящее или разноцветное у незнакомца. Рука старика была мозолистой, но в ней все еще чувствовалась огромная сила, хотя пальцы оставались вялыми в ладони Изгримнура. Красивое лицо выражало лишь улыбающееся непонимание.

– Что вы такое говорите? – сердито спросила хозяйка. – Это старый Сеаллио, привратник. Давно живет здесь. Он дурачок.

– Камарис… – выдохнул Изгримнур, прижимая руку старика к щеке и увлажняя ее слезами. Он едва мог говорить. – О господи, ты жив.

Глава 28. Искры

Несмотря на невероятную красоту Джао э-тинукай’и, или из-за нее, Саймону стало скучно. Кроме того, он чувствовал себя невыразимо одиноким.