Скалаки

У Праги схватили около ста пятидесяти крестьян, четверо из них были повешены: Иосиф Черный —в Либни, другой — в Розтоках, третий —пред Уездскими воротами и четвертый — перед Вышеградскими.

Не лучше обстояло дело и в Быджове, куда хлынул второй поток. Небольшой гарнизон в Хлумце после короткой схватки разгромил крестьян и загнал их в пруд. Отсюда и пошла печальная поговорка: «Пропадешь, как крестьяне у «Хлумца» и «С плотины, да в пруд».

Опасность миновала. Помещики, восстановив свою власть, жестоко наказывали крепостных. Тюрьмы в поместьях вновь наполнились бедняками, а у стражи и мушкетеров опять появилось много работы. Приказывали пороть крестьян: «на завтрак» — пятьдесят ударов, «к обеду» — двадцать пять и столько же «на сон грядущий».

Среди тех, кого разогнали у Праги и у Хлумца, находских крестьян было немного. Говорили, что вожаки движения в На-ходе ставили перед собой лишь задачу избавить крестьян от тяжелого ярма барщины. Тех же, кто охотно побудил бы народ к новым выступлениям, устрашило известие о прибытии в замок войск.

Управляющий пришел в себя. Правда, эскадрон прибыл слишком поздно и соглашение было уже подписано и находилось в руках крестьян, но все же в замке были войска. Управляющий считал, что он уже не обязан держать слово, данное крестьянам, ибо они, по его мнению, совершили большое преступление против своих господ.

Услыхав о прибытии войска, Рыхетский встревожился. Вскоре он получил приказ, который надлежало огласить.

«Каждый, кто окажет сопротивление войскам, будет схвачен, в зависимости от обстоятельств — заколот или расстрелян».

— Придут к нам теперь в деревню солдаты, вот беда!—вздохнул Рыхетский.

Жена в страхе умоляла его, чтобы он бежал, так как ему не избежать наказания.

— Ни за что,—ответил на это смелый староста.—Я не сделал ничего противозаконного. У меня на руках есть документ. Видимо, они боятся новых беспорядков. А вот Уждяну опасность угрожает, он ведь пристрелил плговского эконома. Этого ему не простят. Схожу-ка я к драгуну.

Надев кожух и баранью шапку, Рыхетский пошел в усадьбу «На скале».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

СРАЖАЕТСЯ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ

Услыхав, что в замок приехали гусары, Балтазар глубоко задумался. А когда староста прочитал ему господский указ, он даже выругался.

— Так-то они держат слово!

Иржику и Лидушке Балтазар ничего не сказал.

Рана молодого Скалака была достаточно серьезна, но помогла Бартонева со своими лекарствами. Лидушка заботливо ухаживала за своим женихом, бодрствовала около него, полная тревоги и нежности. Во время пасмурных зимних дней и в долгие вечера, как прежде, читала ему библию Чешских братьев. Подсаживался в такие дни поближе и хозяин, но было заметно, что он не слушает того, что читают. Балтазар был встревожен вестями о бурных событиях, развернувшихся в крае.

Вскоре, однажды утром, в усадьбе «На скале» появился Рыхетский. Все радостно встретили его, и только Балтазар догадался: что-то произошло. И он не ошибся. В каморке Нывлт поделился с хозяином своими опасениями.

— Этого не спустят ни вам, ни Иржику. Вы должны скрыться.

— Но куда, ведь Иржик ранен.

— Кум, дело идет о жизни. Подумав, Балтазар ответил:

— Вы правы, спасибо, что вспомнили обо мне. Я тоже думал об этом. Не ожидал, что так плохо кончится. Стрелял-то я не потому, что хотел убить, а защищался.

— Этого они не примут во внимание, скажут, что убили, и все тут.

— О себе я не беспокоюсь, да вот жаль девушку и парня.

— А разве вам хочется, чтобы ваша седая голова качалась на виселице?

— Виселица! —пробормотал драгун.

Когда Рыхетский собрался уходить, Уждян решил проводить его немного за усадьбу.

— Нывлт, будьте и вы осторожны, вам тоже не простят.

— Обо мне не беспокойтесь, всего хорошего, прощайте!

— Дай вам бог счастья. Передайте поклон домашним и соседям.

Друзья крепко пожали руки, они не знали, что видятся в последний раз.

Домой Балтазар вернулся озабоченный. Был полдень. Все сели к столу, ожидая только Ванека, который полез на чердак за сеном. Вскоре на лестнице послышались его необычно торопливые шаги. Балтазар выбежал навстречу ему.

— Хозяин,—быстро сказал Ванек,—прямо к нам едут солдаты, я видел их с чердака, они уже под горой.

— Под горой? Сколько их? —быстро спросил хозяин.

— Точно не приметил, кажется шестеро.

— Беги вывози сани, запрягай Медушку и вороного, живо!—решительно приказал Балтазар. Лицо его оживилось, глаза засверкали, быстрой походкой, словно помолодев, он вернулся в комнату.

— Лидушка,—распорядился Уждян,—одевайся. Мы должны ехать. Выноси покрывало и кожух для Иржика. Бартоне-ва, тоже собирайся, но поскорей.

Лидушка побледнела; от испуга она не могла двинуться с места.

— Не спрашивай ни о чем, а действуй,—повторил приказ Уждян.

Лидушка машинально все выполнила.

— Что случилось, дядя? —спросил удивленный Иржик.

— Едут гусары, хотят нас схватить,—ответил Балтазар, надевая плащ. Он подвязал саблю и зарядил оба пистолета.

Бартонева была вне себя от страха.

— Господи, Иисусе! —причитала она.—Что-то будет?

— Собирайся,—приказал Балтазар. Теперь он опять был солдатом и командовал.