Скальпель и автомат

Центральный фронт. Наш тифозный эшелон все время на путях. 26 марта хороший солнечный день, эшелон разгрузился в Ельце. Работы нет. Мы не привыкли отдыхать. Грустно и тихо. Все, кто болел, уже прилично ходят и набирают здоровье. Медсанбат расформировывают. Мы теперь — госпиталь ХППГ 3574, начальник — майор Шафран Василий Спиридонович. Доктор Шагина сказала, чтобы я больше гуляла, а то кашлять начала. Утром доктор Шагина зашла за мной и пошли смотреть ледоход на реке Сосна. Всю ночь гудела река, трескался лед. Доктор Зверева Л. тоже пришла на реку. Красивое, даже торжественное зрелище. Замерзли. Пошли в кино. Вечером майор Шафран В.С. приказал навестить доктора Выдрина, он тяжело болел тифом и никак не выберется из больницы.

Вечером бабуся в доме, где меня поселили, по-хорошему, ласково спросила: «Что ты такая худая, прозрачная? И кашляешь?» «Тифом болела, еле хожу!» «Попарься в печке, всю хворь как рукой снимет».

В моей голове, как сон, детская сказка: баба Яга в русской печке парится. Я засмеялась над своими мыслями. А бабуся, всплеснув руками, радостно засуетилась — вот и ладненько, хорошо-то как… Вечером вынула из печки чугунок с водой, угли подгребла в сторонку, велела раздеться, повязала мне голову платком. «Лезь, — говорит, — на табуретку, потом на шесток и в печку». Мне и страшно и смешно. «Да, — говорит, — головой не задень — зашибешься». С трудом влезла в печь, а там жарко. А бабуля из ковша плескает на меня воду. Я моюсь, брызги на угли попадают, шипят, пар с золой поднимается. Бабушка все шепчет и шепчет, воду плескает и плескает и какой раз уж спрашивает, как звать. И все водой горячей плескает. Какая благодать! Голова легко кружится, радость подступает и хочется беззаботно смеяться. Бабуля схватила меня за голову и вытащила из печки: «Хватит! Ишь, размылась! Ты у меня прехорошенькая будешь, надевай мою кофту, — ворчит она. — Лезь на печку, там кружка с чаем, пей!» Одеваюсь и думаю: как это я в печку залезла? И опять смеюсь. Выпила горячий травяной чай и уснула моментально. А утром все белье мое чистое лежит, бабуля выстирала. А есть хочу! Продала бабуле свой шерстяной свитер и наелась вволю яиц, пшенной каши, картошки, супу, забеленного молоком и опять спать.

На общем собрании, подводя итоги работы за прошедшее время, майор Шафран В.С. отметил хорошую работу персонала. Многих наградили, иные получили благодарность, а мне награду или отпуск на 10 дней в Москву, в Ногинск. Три года, три долгих года не видала маму! Я, конечно, к маме! Сияю от радости. За час друзья помогли мне собраться, начальник штаба старший лейтенант Березинский И. быстро оформил документы. Некоторые поделились пайком для моей семьи, и уже в машине, доктор Воронина Этерия Георгиевна отдала паек масла. Спасибо всем, до свиданья! На попутных машинах (Как, в Москву в отпуск? И все помогают.), поездом.

Москва встретила шумом, беготней, неразберихой, гудками машин, спешащими москвичами, усиленной маскировкой. Выехав 9-го, 11-го была вечером в Москве. И тут же на вокзале попала на глаза патрулю. Ведут к дежурному коменданту. Оказалось, я не по форме одета: на мне шикарная меховая рыжая шапка-ушанка, не чищены сапоги, а в кабуре настоящий пистолет ТТ, да в кармане маленький «бельгиец» с горстью патронов. Да и шла я немного пошатываясь, ведь только после тифа. И шинель, хотя и хорошая, но грязная и мятая. Требуют сдать пистолет, но я не сдаю и сержусь: тыловая крыса. Тогда мне 2 часа строевой подготовки. Ну, это не страшно. Прямо во дворе красиво отшагала, приветствуя патруль. А на дворе уже темнеет. Патрульному приказали сопроводить меня на Арбат в «Военторг», чтобы купить пилотку. Маленьких пилоток нет, приходится взять большую, заколоть сзади булавкой, чтобы не лезла на глаза. Патруль козырнул на прощанье. Не без сожаленья — мало поиздевался над фронтовиком. Уже поздно. В Ногинск нет поездов до утра. На вокзале сажусь на лавочку, вещмешок под голову и засыпаю. Утром 12 апреля рано сажусь в знакомый состав. Стекла все выбиты, кое-где забиты фанерой. Пригрелась в углу и основательно вздремнула. Ногинск! Дорогой город! Здесь родился мой папа! Мои братья и я!

Где-то мама? Подхожу к дому — никого нет. Брожу по улице, знакомых никого нет. Сижу на крылечке, жду. Вечереет. А вот и мама идет с работы. Милая! Милая! Как ты изменилась! Маленькая, сгорбленная, постарела, огромные глаза, отекшие руки и ноги, совсем седая! Милая родная мама! Руки у мамы трясутся. Она предлагает завернутые картофельные очистки и кусочек колючего черного хлеба. Спасибо, милая!