Скандал столетия

К восточному входу подъехал Ноль со своими тремя группами, одной из которых командовала Вторая – Дора Мария. Едва соскочив на землю, Ноль властным командирским голосом гаркнул: «Расступись! Дорогу вождю!» Полицейский тут же отступил в сторону, Ноль поставил одного из своих людей на дежурство рядом с ним, а с остальными поднялся по широкой лестнице на второй этаж, пугая всех встречных варварски зычными выкриками, которыми всегда предварялось появление Сомосы, и подошел ко второму посту, где дежурили двое полицейских с револьверами и дубинками. Ноль разоружил одного, а Вторая – другого, все под те же парализующие всех крики «Дорогу вождю!». Их место заняли двое бойцов.

К этому времени толпа в коридорах обратилась в повальное бегство, слыша крики и видя появление большого числа военных. В Манагуа это безусловный социальный рефлекс: заслышав о приближении Сомосы, все живое прячется. У Ноля была задача проникнуть в Голубой зал и взять на прицел депутатов, не забывая, что все либералы и многие консерваторы вооружены. Миссия Второй состояла в том, чтобы прикрывать его действия, заняв место у двустворчатых дверей из полированного стекла на входе в зал. Оттуда можно было контролировать как зал, так и главный вход в здание. По обе стороны от дверей, как ожидалось, должны стоять два полицейских с револьверами. Внизу, у главного входа с кованой железной решеткой, должны находиться еще два вооруженных человека – с винтовкой и с пулеметом-автоматом. Один из них окажется капитаном Национальной гвардии.

Ноль и Вторая со своими бойцами прошли сквозь оцепеневшую от страха толпу прямо к входу в Голубой зал. К своему удивлению, обнаружили в руках у одного из двух полицейских еще и винтовку. «Дорогу вождю!» – проорал Ноль, вырывая у него из рук винтовку. Номер Четвертый разоружил другого. Но те, почувствовав подвох, неожиданно вырвались и, сбежав по лестнице вниз, выскочили на улицу. Когда двое постовых, охранявших главный вход, схватились за оружие, люди Второй ответили им ураганным огнем. Капитан Национальной гвардии был убит на месте, другой был ранен. Главный вход остался на какое-то время без охраны, и Вторая отправила к нему нескольких бойцов, которые залегли и держали его на прицеле.

Всем лечь!

В соответствии с планом при звуке первых же выстрелов сандинисты, оставленные дежурить у боковых входов в здание, обратили в бегство разоруженных полицейских, заперли двери изнутри на цепи с висячими замками и побежали сквозь толпу, обезумевшую от паники, поддержать товарищей.

Вторая тем временем повела своих бойцов мимо Голубого зала по коридору к бару для депутатов. Приготовившись стрелять, она толкнула дверь винтовкой М1, но увидела только множество мужчин, лежащих на синем ковре лицом вниз. Это были депутаты, зашедшие сюда подкрепиться и попадавшие на пол при первых выстрелах. Их телохранители, поверив, что прибыл отряд Национальной гвардии, сдались без сопротивления.

А Ноль, открыв сверкающие широкие двери Голубого зала дулом своего автомата, нашел за ними депутатов, совершенно парализованных ужасом. К нему были повернуты шесть с лишним десятков бледных полумертвых лиц. Не желая быть узнанным кем-то из бывших соучеников по иезуитской школе, Ноль выпустил из автомата очередь по потолку и зычно рявкнул:

– Гвардия! Всем лечь на пол!

Депутаты дружно повалились на пол между скамьями с пюпитрами, кроме одного Пальяйса Дебайле. Тот разговаривал по телефону, сидя за столом президиума, и словно окаменел. Позднее депутаты объясняли причину своего ужаса тем, что подумали – это Национальная гвардия решила свергнуть Сомосу и их расстреляют теперь прямо в зале.