Скандал в шелках

— Все еще хуже, чем я думала! — воскликнула Софи.

— Леди Уорфорд — огромная сила! Грозный враг. Никто не захочет покупать в магазине, попавшем в ее черный список, — пояснила Леони.

— Но Даудни же отвратительно шьет! — возмутилась Марселина.

— Леди Уорфорд так не считает, и ни у кого не хватает храбрости открыть ей глаза. — вставила Софи. — Впрочем, большинство не более разборчивы, чем она. Похожи на овец. Она — вожак, а они следуют за вожаком.

— Похоже, она ненавидит меня, — пробормотала Марселина.

— Да-да, ужасно. Жгучей ненавистью. Той самой, которую люди ее положения обычно приберегают для анархистов и республиканцев, — съязвила Софи.

Марселина принялась метаться по комнате.

— Все было бы не так плохо, если бы леди Клара скомпрометировала себя с более достойным джентльменом. Она могла бы сама стать законодательницей мод и помогла бы нам приобрести клиентуру среди молодого поколения. Но она выбрала совершенное ничтожество! — Тяжко вздохнув, Марселина вернулась к столу для рисования. Отодвинув газету, она взяла альбом и стала что-то набрасывать размашистыми, резкими линиями. Приподняв голову, вдруг спросила: — Скажи мне правду, Леони. Что нас ждет:

— Разорение, — тотчас ответила младшая сестра.

Никто и словом не обмолвился о муже Марселины, который сто раз мог бы купить их магазин на те деньги, что завалялись у него в карманах. Они не хотели быть купленными. Это был ИХ магазин.

Три года назад сестры Нуаро приехали из Парижа, потеряв все. Приехали с больным ребенком на руках. Приехали, имея лишь несколько монет — и таланты. Выигрыш Марселины за карточным столом позволил им начать свое дело. И теперь казалось, что она своим замужеством уничтожила все, ради чего все они работали. Уничтожила из-за любви.

Но Марселина имела право любить и быть любимой. Ведь она так много работала! Столько всего вынесла и так заботилась о них! Она заслужила счастье!

— Нам и раньше грозило разорение. — Софи пожала плечами. — Это не хуже, чем Париж и холера.

— Мы и здесь выживали в катастрофах, — заметила Леони.

— С помощью Кливдона. Хотя принимать ее мы не хотели. А согласились лишь потому, что иного выхода не было, — пробормотала Марселина.

— Но мы подчеркнули, что это кредит, — напомнила Леони.

— А вот долг мы теперь, похоже, не сумеем выплатить, — пробурчала Марселина, не переставая рисовать, — Мало того, нам придется брать новый кредит! Или признать свое поражение. Леони была права: мы откусили больше, чем можем проглотить.

Несколько недель назад, когда герцог Кливдон нашел им это новое помещение, Леони честно предупредила, что у них недостаточно клиентов, чтобы содержать большой магазин на Сент-Джеймс-стрит.

— Мы всегда откусываем больше, чем можем проглотить, — заявила Софи. — Приехали из Парижа ни с чем, но все же сумели кое-чего добиться. Мы решили завлечь леди Клару, и это нам тоже удалось, хотя теперь все обернулось совсем не так, как нам хотелось бы. К сожалению, наша лучшая покупательница, как и большинство женщин, ошиблась в мужчине. А ее мать нас возненавидела. Но я вовсе не собираюсь сдаваться из-за этой… небольшой неудачи.

Подняв голову от эскиза, Марселина шмыгнула носом и пробурчала:

— Только ты способна назвать грозящее нам разорение небольшой неудачей.

— Твоя беда в том, что ты влюблена и чувствуешь себя из-за этого виноватой, — заметила Софи.

— Да-да, именно так, — согласилась Леони. — Но ты ведь обвенчалась с герцогом, и это — огромная удача. Никто из нашей семьи не добивался ничего подобного.

— Он не только герцог, но и ошеломляюще богат, — добавила Софи. — Твоя дочь сможет играть в настоящих замках!

— Так что не расстраивайся, — улыбнулась Леони.

— Но меня ждет провал! Огромный, катастрофический провал, над которым станет смеяться эта ужасная рептилия Даудни. Как же мне не расстраиваться?

— Ничего подобного, — отрезала София. — Она не будет смеяться, а мы не провалимся! Что-нибудь придумаем, как всегда.

— Нам просто нужно поторопиться, — решила Леони. — Потому что осталось меньше месяца до квартальной платы за помещение.

Двадцать четвертого июня.

Иванов день (когда нужно платить аренду и сводить счета).

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — крикнула Марселина.

Дверь чуть приоткрылась, и в щель просунулось лицо одной из портних.

— Простите, ваше сиятельство, мадам… — пробормотала Мэри Парментер. — Приехали леди Клара Фэрфакс и лорд Лонгмор.

Глава 3

«Для всякого внимательного наблюдателя совершенно очевидно, что существует определенная связь между одеждой и умом. Поэтому для успеха в обществе всегда чрезвычайно важно, как сшито ваше платье».

«Дамский журнал», июнь, 1835

Лонгмор решил, что это нечто вроде борделя для женщин. В магазине имелся даже незаметный черный ход, предназначенный, вне всякого сомнения, для дорогих шлюх и их покровителей.