Скандальная связь

– Это падение и понимание, что Эрик выбрал мою жизнь, а не свою, сильно ударило по психике. Кошмары до сих пор снятся, и ощущения после пробуждения отвратительные. Будто заново всё пережил. А те несколько дней, когда Эрик находился в коме, между жизнью и смертью, – мне их тоже никогда не забыть. Там не то что речь должна была пропасть – удивительно, как сердце не остановилось. Потом Эрик в себя пришел, начался процесс восстановления, он по стеночке ходил и выл от боли. Смотреть на это было тяжело, но я смотрел. Потому что… сделал бы для него то же самое. Вот только в моей голове никогда не возникало мысли сдаться. А он сдался, тем самым предав меня. Этого я простить ему не могу. Если ты хоть что-то чувствуешь к нему, соберись. Должок за тобой, помнишь? За Герасимова. Вас двоих с Эриком я не вывезу, у самого проблем выше крыши и такой же эмоциональный ступор. Ты нужна ему, Регина. Он один не выкарабкается. Будь сильной, прошу. Сломаться можно в один момент, довести себя до ручки, только, когда будешь думать о какой-нибудь глупости, знай: за тобой сейчас стоит три, а то и четыре жизни. Считай, целая семья.

– Я не беременна…

– Эрик бы этого и не допустил. На данном этапе. Но будущее с тобой выбрал, поэтому и решился на операцию. Разве ты не понимаешь? Винить себя ни в чем не нужно. Мы не в ответе за грехи своих родителей. И с экстримом Эрику пора завязывать. Хватит. Сама же видишь, как тяжело он переносит травмы и как его подводит здоровье. С детьми на твоем месте я бы не затягивал. Поводы для риска сами собой отпадут, и фокус внимания резко сместится в другую сторону. 

Я украдкой рассматриваю лицо Яниса и почему-то ловлю себя на мысли о благодарности. Жаль, что мама с папой не родили мне сестру или брата. Чтобы он вот так же переживал за меня и любил. 

– Сказать, с чего у Эрика появилась тяга к острым ощущениям? – ухмыляется Ян. – Он первый в детстве начал херней этой эзотерической страдать: сны странные снились, которые потом сбывались, мертвецов видел. Ему это капец как не нравилось: бесился ужасно, психовал и не принимал силу от рода. А однажды с велика упал, серьезно травмировался, стрессанул, и странности прекратились на какое-то время. Но потом опять начало пробиваться. Он снова на дерево, с пацанами какую-то тарзанку соорудили, новый выброс адреналина. Еще одна травма. Месяц тишины. Так это в привычку у него и вошло. Я подрос, насмотрелся на его подвиги и тоже увлекся. В то время только-только боксом начал заниматься. Как хвост за ним по каким-то базам спортивным мотался, слетам, постоянная движуха. Мать и отец в ужасе, типа Эрик подает младшему брату плохой пример – столько возни и шума было. И как вишенка на торте: Эрика со странностями отпустило, но они у меня начали проявляться. До такой степени, как ему, они не мешали. Даже наоборот, нравилось, пока недавно сам сильно не стрессанул. Теперь, кажется, у обоих все прекратилось.

Я смотрю на Яниса не моргая, пытаюсь уложить услышанное в голове. 

– Это больше к вам не вернется?

– Откуда я знаю? Разговор же не об этом. А о тебе. Договорились, Регина? Никаких глупостей, да? Ты же не такая эгоистка, как мы?

– Ты глупо израсходовал свою просьбу за помощь с Герасимовым.

Ян непонимающе хмурится и кивает, тем самым прося пояснить. 

– Я не сломалась и не сломаюсь. И до глупостей дело не дойдет. Эрик бы мне этого не простил. За слова и поддержку, за то, что приехал и поговорил, спасибо тебе. У меня ведь, кроме него, никого больше нет. Он теперь самый близкий и важный для меня человек. Думаешь, я не поняла, зачем он согласился на эту операцию? Ради общего будущего. 

– Когда ты вчера исчезла с радаров, я хотел тебя придушить, – признается Янис. – Приехал к тебе домой, а здесь тишина. Подруга молчит и разводит руками. Брат тоже. Я даже Ибрагимову звонил, представляешь?

Я недоверчиво улыбаюсь.

– Смешно тебе, да? А я серьезно. Таким идиотом, наверное, выглядел в этот момент. Впервые за всю жизнь стыд ощутил. Но как представил, что Эрик очнется, а его чокнутой нет… Вот что бы я ему сказал? Извини, брат, не досмотрел. Ты засыпай обратно, потому что я жить хочу? 

– Как же бездарно ты использовал свой шанс, – усмехаюсь я. – Но даю тебе еще один, так и быть. За свой косяк с исчезновением. Эрик сказал, что сына своим именем хочет назвать. 

Ян морщится.

– Серьезно?

Я пожимаю плечами.

– Эрик Эрикович… – тихо повторяет он. – Какой кошмар. Но полет твоей мысли мне нравится. Янис Эрикович получше будет, да? Спасибо. По-братски.

– Боже. Вы два идиота. – Улыбка на моем лице становится шире.

– Да нет, ты нам, похоже, фору дашь по придурковатости. О косяке с исчезновением, так уж и быть, Эрику не расскажу, но и ты обещай, что не сдашь, откуда узнала о причинах его тяги к острым ощущениям. Иначе он меня точно расчленит, а я жить хочу.

– С ним правда все будет хорошо? – с надеждой в голосе спрашиваю я.

– Ну… учитывая, что он тебя выбрал, не могу давать таких гарантий. 

Я опять улыбаюсь, но на душе все равно не становится легче.

– Как родители?