Скандальное лето

— Да? — Отбросив осмотрительность, Лиза направилась к окну за маковым пирогом. Первый же кусок вознаградил ее за храбрость: нежный, сочный, изумительно вкусный. — Неужели курсы секретарей настолько опасны? — Подняв голову, Мейтер перевела взгляд на окно, потом на Лизу. Она редко говорила о своем прошлом. При этом лицо ее принимало такое выражение, что Лиза не решалась расспрашивать. Директриса курсов рассыпалась в похвалах ей, и этого было довольно. — Вам не обязательно отвечать, — мягко произнесла Лиза, хотя разговор с секретарем успел раззадорить ее любопытство. Теперь ей страстно хотелось разгадать тайну Мейтер, а заодно отвлечься. В дорогом платье Мейтер выглядела истинной леди, и, похоже, роль эта ее нисколько не смущала, что было подозрительным. Ее произношение было безупречным, но раз ей приходилось зарабатывать себе на жизнь, едва ли ее родители располагали достаточными средствами, чтобы нанять для дочери гувернантку. — А французскому вас тоже учили на курсах секретарей? — Еще Мейтер прекрасно играла на фортепиано и великолепно знала географию. Как это объяснить?

Секретарь нахмурила рыжеватые брови.

— Нет. На курсах нас учили более практичным вещам.

— Как это скучно звучит.

— Вовсе нет. Это замечательно — учиться быть полезной. Чувствовать себя полезной. А французский… — Мейтер состроила гримаску. — Французский бесполезен.

— Похоже, вы никогда не были в Париже, иначе вы бы так не говорили! — Лиза откусила еще кусочек пирога. Не смущаясь присутствием Мейтер, она бессовестно нарушила правила приличия и продолжила с набитым ртом: — Кроме того, дорогая, вы просто воплощение полезности. Подозреваю, это у вас от рождения. И все же мне не дает покоя ваш французский. Если не на курсах, где же вы его выучили?

— Меня учила мать, — медленно произнесла Мейтер.

— Она и на фортепиано играла?

— Вы ошибаетесь, мадам. Я родилась совершенно бесполезной. И довольно шумной, как меня уверяли.

Мейтер ловко увильнула от ответа.

— Беспокойный младенец, — кивнула Лиза. — Да, могу себе представить. Вы наверняка страдали коликами. Иногда мне кажется, что они и по сей день вас мучают.

Секретарь рассмеялась, сверкнув белоснежными зубами. Еще одна загадка, отметила про себя Лиза. Чем больше она об этом думала, тем больше находила странных несоответствий. Безукоризненные манеры Мейтер, высокий рост, указывавший на то, что в детстве ее не держали впроголодь, сдержанность и самообладание — подобными качествами не обладают дети, выросшие в нищете.

— Ваша матушка была француженкой? — попробовала угадать Лиза.

Мейтер беспокойно пошевелилась в шезлонге, шурша юбками.

— Нет, мадам. Она была англичанкой. В ней не было ничего примечательного, — поспешно проговорила девушка, немало удивив Лизу, — впрочем, разве от матери секретаря ждут чего-то другого?

— А ваш отец?

— Мы жили вдвоем с матушкой.

— Так она была вдовой?

Мейтер на мгновение сжала губы. Расспросы явно начинали ее утомлять.

— Отец нас бросил, мадам.

— Понимаю. — У Лизы появились новые подозрения, что, должно быть, отразилось на ее лице, поскольку Мейтер добавила:

— Вам не следует думать самое худшее. Нам всегда хватало денег, чтобы сводить концы с концами.

Выходит, они не жили милостыней. Лизу осенила новая догадка.

— Наверное, ваша матушка была очень красивой женщиной.

На этот раз Мейтер широко улыбнулась.

— Да. Настоящей красавицей.

Скорее всего она была любовницей богатого мужчины. Отсюда и скрытность Мейтер, а кроме того, это объясняет, как брошенная мужем женщина смогла прокормить ребенка и дать ему образование.

— Значит, внешность вам досталась от матери, — сказала Лиза. — Потому что, в этом платье или в другом, вы тоже очень красивы. Как бы вы ни пытались это скрыть. — Она потянулась за чашкой с остатками чая.

— Надеюсь, я не красавица, — печально возразила Мейтер. — Я вижу, как мало счастья принесла вам ваша красота, мадам.

Лиза застыла с чашкой в руке.

— Что, прошу прощения?

Мейтер вздохнула.

— Вам ведь в тягость это сборище гостей, мадам.

Лиза отставила чашку.

— Вы слышали, как гости об этом говорили? — Меньше всего ей хотелось бы, чтобы пошли слухи, будто она пребывает в унынии. Боже милостивый, Нелло тотчас решит, что это он тому причиной. Какая досада!

— Думаю, больше никто не заметил, мадам. Но я-то вижу. — Мейтер, нахмурившись, наклонилась вперед. — Мадам, я знаю, вы хотите выйти замуж и уже наметили для себя блестящую партию, но… — Она нерешительно замолчала. — Я не хотела бы вас обидеть…

Элизабет добродушно махнула рукой:

— Вы всегда были откровенны со мной. — Она улыбнулась и добавила: — По крайней мере в том, что касается моих дел. Так что не смущайтесь, дорогая.

— Мне кажется, вам, возможно, нужен вовсе не титул. — Мейтер поправила очки на носу. Ее широко распахнутые голубые глаза смотрели серьезно, без улыбки. — Вы сказали однажды, что лорд Майкл ищет… «безгрешную девственницу», это ваши слова. Но я вовсе в этом не уверена.

— Вот как? — Лиза почувствовала, что задыхается, вся ее веселость вдруг померкла. Приобретенное с таким трудом спокойствие оказалось разрушено в один миг.