Скандальный портрет

Нейтану показалось, что Эмитист собирается оттолкнуть его, и он, не переставая ее целовать, положил ногу поверх ее ноги и прижал к кровати. Наконец, она перестала сопротивляться и сама поцеловала его.

— Это слишком важно, чтобы шутить, — хмуро произнес он. — Я сделал тебе больно. И вместо того, чтобы доставить самое большое наслаждение, заставил страдать так, что ты чуть не убежала.

— Ты не один виноват в этом, — призналась Эмитист. — Я знала, что ты считаешь меня содержанкой месье Ле Брюна, и ничего не сказала тебе. Не сделала ничего, чтобы разубедить тебя в том, что я не из таких женщин. А потом согласилась на твое предложение и пришла сюда, как будто для меня это привычное дело…

— Даже если бы ты была опытной женщиной, мне следовало быть более сдержанным. Но я ничего не соображал. Я… — Никогда в жизни Нейтан не вел себя так бесчувственно по отношению к женщине, лежавшей в его постели. Горькая правда заключалась в том, что его не заботило, получит она удовольствие или нет. Он злился на нее, винил во всех своих несчастьях. — Я вообще ни о чем не думал. Только считал секунды, когда смогу сделать тебя своей, — запинаясь, закончил он, Нейтан не мог сказать ей правду или как-то намекнуть на нее, потому что это еще сильней ранило бы Эмитист. А она не заслужила этого.

Она и раньше не заслуживала этого. Ее единственным преступлением было то, что она пленила его сердце, невольно вмешавшись в грязную игру, которую вел его влиятельный бессердечный отец, привыкший управлять людьми, как ему хочется.

Теперь с болью будет покончено. Начиная с этого момента он будет дарить ей только удовольствие.

— Возможно, я не самая лучшая партия, — сказал Нейтан, — но есть одно, в чем я несомненный мастер, — это любовная игра. Дай мне еще один шанс. — Его рука скользнула между ее плотно сжатых бедер. — Давай просто попробуем. — Ощутив влагу, Нейтан уже знал, что ее тело стало отвечать на его ласки и поцелуи. И только сознание Эмитист по-прежнему противилось. — Ты сможешь остановить меня в любой момент, когда захочешь. Но я не думаю, что на этот раз тебе захочется меня останавливать.

Нейтан потерся носом о шею Эмитист, и в то же самое время один из его пальцев скользнул к ней в лоно. Она охнула и напряглась. Сердечный ритм сбился. Но когда он стал ласкать ее, нежно покусывая шею, Эмитист постепенно расслабилась.

— Нейтан, — простонала она, наполовину умоляя, наполовину протестуя. — Я правда не уверена, что хочу это делать…

— Тсс, — шепнул он ей на ухо. — Ты не знаешь, что ты хочешь. Да и не можешь этого знать, потому что никогда этого не делала. Так ведь?

Охваченный очередным приступом мучительной тоски, Нейтан уткнулся лицом ей в шею и застонал. То, что произошло с ними десять лет назад, совершенно изменило их жизнь и их самих. Он никогда не стал бы циником и волокитой, если бы женился на Эмитист. А она… Нейтан не знал, кем она стала с тех пор, как они расстались. Но выглядела Эмитист не более счастливой, чем он. Ее рот сжимался в жалкую тонкую линию, характерную для бедных старых дев. Одевалась она немодно, как будто не испытывала гордости за свою внешность.

Что ж, теперь это изменится. Пока Эмитист здесь, в Париже, он откроет ей новый мир. Мир чувственности. Она говорила, что хочет вырваться на свободу, понять, кто она на самом деле, какой хочет быть. И он станет тем мужчиной, который покажет ей это. Он сбросит покров обиды и страха, под которым скрылась та девушка, которая когда-то заставляла трепетать его сердце, как сбросил ее одежду. Его поцелуи сотрут жалкую гримасу с ее рта и заставят ее полюбить ощущения, которые способно подарить ей тело.

Это совершится прямо сейчас. И хотя Эмитист не хочет выходить за него замуж, она, несомненно, хотела испытать ощущения, о которых старые девы могут только мечтать. И… Нейтану хотелось подарить ей первую брачную ночь, которая могла бы быть у них десять лет назад.

Впервые его радовала собственная многоопытность. Зарабатывая репутацию ловеласа, он научился очень многому из того, что способно доставить удовольствие женщине. И теперь он мог бросить все это к ногам Эмитист.

Ее шея оказалась особенно чувствительной, поэтому он продолжал целовать ее, одновременно играя складками влажного лона. Он погружался вглубь, целовал, покусывал и терся носом, пока ее бедра не начали ритмично двигаться в ответ.

А потом, убедившись в том, что она уже не скажет ему «стоп», начал медленно обследовать остальные части ее тела, задерживаясь, когда слышал резкий вдох, ощущал трепет или чувствовал, что ее руки крепче сжимаются вокруг его шеи.

Эмитист вздрогнула от удовольствия, когда его пальцы скользнули по ее талии, застонала, когда он куснул нежную плоть наружной части бедра, и не смогла сдержать дрожь, когда язык Нейтана, опустившись ниже, коснулся его внутренней части.

Помня о неопытности Эмитист, он не решился на большее. Хотя, будь это их брачная ночь, сделал бы все, чтобы довести ее до вершины блаженства, даже не пытаясь войти в нее. По своему опыту он знал, что это самый надежный способ доставить женщине наслаждение.