Скандальный портрет

Эми вспыхнула и заерзала, избегая смотреть ему в глаза. Очевидно, она чувствовала себя неловко, когда ей делают комплименты. Нейтан тоже почувствовал себя неловко, но оттого, что женщина, которая ничем не привлекла его внимания, сделала то, на что у него не хватило духу: пошла наперекор семье и вышла замуж за человека, которого любила.

Фиакр остановился.

— Мы приехали, — сказал Нейтан, наклоняясь, чтобы открыть дверь.

Эмитист вышла из фиакра и увидела, что они стоят перед церковью, напоминавшей собор Святого Павла.

— Это Пантеон, — пояснил Нейтан, расплатившись с кучером. — После нашего разговора о том, что в Париже даже самый воздух дышит революционными идеалами, я подумал, что тебе будет интересно увидеть могилу человека, которому он во многом этим обязан.

— Ты привез меня посмотреть на могилу?

— Не просто могилу. А могилу Вольтера. Кроме того, здесь есть на что посмотреть и помимо надгробных камней. Разве ты видела где-нибудь что-то, внушающее такой трепет?

Эми пришлось согласиться с тем, что сооружение действительно выглядело впечатляюще. Вздымающиеся ввысь колонны, огромный купол. Сначала они с восхищением осмотрели все внутри, а затем остановились перед надгробием, о котором говорил Нейтан.

— Когда мы гуляли по бульвару, там была девушка, продававшая лимонад. Я заметила у нее в кармане томик «Генриады» и хотела спросить, что она думает об этой книге. Но месье Ле Брюн не дал мне остановиться.

— Что ж, скорее всего, граф не одобряет просвещения простого народа, из опасений, что тот может восстать и сбросить его класс.

— Это и твой класс, — напомнила Эми.

— Ты думаешь… нет, это не важно.

— Что? Ты можешь спрашивать меня обо всем, Эми.

— Тебе не понравится.

— Откуда ты можешь знать, если даже не пробовала?

— Потому что ты мужчина, — недовольно сказала Эми. — Мужчинам не нравится, когда у женщин появляются собственные мысли.

— О-о! Это не совсем верно.

— Тогда слушай, — согласилась она, вздернув подбородок. — Я скажу тебе, о чем хотела спросить продавщицу лимонада. Мне хотелось узнать, действительно ли здесь, во Франции, женщины пользуются большей свободой, чем в Англии. Потому что, куда ни глянь, в магазинах и барах я вижу за кассой женщин. Они явно управляют этими заведениями. И не просто потому, что все мужчины ушли воевать. Мужчины возвращаются. Но вместо того, чтобы снова занять свои прежние места, они слоняются по городу в своих мундирах, предоставив женщинам распоряжаться всем.

Хэркорт потер рукой подбородок.

— Честно говоря, я этого не замечал. Но, пожалуй, ты права.

Эми моргнула:

— Неужели?

— Не надо так удивляться. Ты же умная женщина, это ясно. И ты смотришь на этот город глазами женщины. Твое внимание привлекают вещи, которые я не замечаю. — Увидев, что Эми все так же изумленно смотрит на него, Нейтан рассмеялся: — Разве тебе никогда не делали комплиментов?

— По поводу моего ума — нет. Ни один мужчина никогда не говорил этого. Большинство мужчин предпочитают, чтобы женщина помалкивала или во всем соглашалась с ними.

— А с тобой этот номер не проходит, верно?

— Нет. Теперь уже нет. После того, как… — Она запнулась и недоговорила.

— После того, как я так обошелся с тобой?

Эмитист подняла голову и нахмурилась.

— Дело не только в том, что ты сделал, Нейтан. Дело в том, как обошлись со мной в моей семье. Я была… ладно, нет смысла отрицать это после того, как ты признался, что знал, насколько сильно обидел меня. Я была раздавлена. Я нуждалась в том, чтобы родные утешили меня, но вместо этого они… они ополчились на меня.

Нейтан взял ее за руку и повел к выходу.

— Мне так жаль. Это было непростительно. Неужели из-за меня ты отвергла всех мужчин и так никогда и не вышла замуж?

— А с чего ты взял, что у меня был выбор? — Эми не хотела, чтобы он подумал, что все эти годы она горевала о нем. Эмитист была слишком горда для этого.

— Ты такая красивая, — честно признался Нейтан. — Ухажеры наверняка должны были выстраиваться к тебе в очередь.

Эми насмешливо фыркнула:

— Ничего подобного. Единственные, кто обращал на меня внимания, это… — Она чуть было не сказала «те, кто польстился на тетушкины деньги». Но ей не хотелось посвящать в это Нейтана. — Скажем, их отпугнули коготки, которые я успела отрастить к тому времени. — Она уже не была простодушной дебютанткой, как в тот год, когда впервые приехала в Лондон. Эмитист уже была не похожа на ту открытую доверчивую девочку, как запертая в клетке львица не похожа на домашнюю кошку. Теперь она не доверяла никому, особенно тем, кто носил штаны. — Я видела, что стоит за их лживыми комплиментами, поэтому они считали меня старой мегерой.

— А ты не задумывалась над тем, что, возможно, не все их комплименты были лживы? То, что я обидел тебя, еще не означает, что так поступили бы все мужчины.

Где-то там должны были найтись мужчины, достойные ее. Те, кого не отпугнула бы ее настороженность.

Нейтан почувствовал неприятное жжение внутри, представив себе, что какой-то другой мужчина ухаживает за Эми, женится на ней и делает ее счастливой. Ему захотелось выйти на открытый воздух, чтобы он смог нормально дышать.