Сказ о Яре и Чернаве

Всё раздражение на Судьбинушку или нежить давно покинуло Ярославу, остался только ужас: бледно-синими губами она шептала то имена отца и малочисленных друзей в надежде, что это её приободрит, то слова каких-то добрых песен, но они застревали в горле, прерывались жутким кашлем. Время, о котором здесь думать могла только Яра, тянулось бесконечно медленно, а лес всё не заканчивался, и новые фигуры забытых всё так же внезапно появлялись из тумана. Мысль о том, что нежить может добраться до неё, выпить всю силу, и тогда девушка станет одной из них, такой же бледной жуткой тенью, заставляла сердце бешено стучать. Яра мечтала, чтобы жуткое путешествие побыстрее закончилось, и не сразу заметила, что заканчиваться стал клубок спасительных путеводных нитей. Как бы криво ни вёл этот проводник, но он отпугивал страшных забытых – уже за это ему можно было простить все прыжки, скачки и запутавшиеся среди корней и стволов нити. Но клубок закономерно уменьшался и таял, словно тоже решил слиться с местным туманом. Яра, как могла, вглядывалась и вслушивалась, надеясь заметить среди деревьев просвет, поляну или услышать новые звуки. Ведь на Гульбище должны быть костры: возможно, там гуляет целая толпа и шумно веселится? Ведь раз клубок заканчивается, значит, и дорожка вот-вот выведет к ценному источнику с живой водой или в более безопасное место. Разве нет?

Но ничего не менялось, только клубок с каждым шагом истончался, а бледные забытые подбирались всё ближе, всё настойчивее тянулись к девушке туманные пальцы. Кто-то легко коснулся уха Ярославы. Она взвизгнула, споткнулась и сжалась от страха. Схватила в руки клубок, который стал совсем крошечным, почти перестал светиться, но все ещё рвался из рук в путь-дорогу. Из-за деревьев выползали туманные фигуры, загорались пустые жёлтые глазницы. С шипением они тянулись к живому человеку, надеясь украсть остатки тепла, клубок ещё отпугивал их, но совсем слабо. Яра взвыла и сжалась ещё сильнее.

«Не хочу, не хочу, не хочу остаться здесь! Не хочу превратиться в жуткий туман с глазами! Хочу домой, к отцу, в знакомую деревню! Что угодно отдам, лишь бы вернуться! Хоть бы кто помог, кто угодно…»

– Матушка! Если ты часть Нави, если ты можешь меня слышать, то спасай! Ты же говорила, что можешь обучить своему ремеслу, ну так помоги! – Яра глотала слёзы, цепляясь за гаснущий клубок.

Холод, тьма и нежить окружили Яру. Остатки светлых ниток в пальцах окончательно погасли, и наступил мрак. А потом Яре стало больно, она начала задыхаться. Ей показалось, что она тает, стареет, иссыхает, и силы исчезают сами собой. Забытые вокруг жутко шипели всё громче и громче. И вдруг откуда-то из глубины леса Яра, теряя сознание, услышала рык. Перед глазами мелькали расплывчатые образы: какая-то новая скрюченная тень, напоминающая человека, потом – огромный пёс, фигуры забытых, беспорядочно мелькающие и разлетающиеся в разные стороны. На несколько мгновений Яра лишилась чувств, затем пришла в себя и села, к ней постепенно возвращались силы и зрение. Забытые куда-то исчезли, туман по-прежнему стелился вокруг. У ног девушки сидела огромная и страшная скрюченная собака: лысая, вся в шрамах и царапинах, изо рта капала ядовитая слюна, листья на земле от этих капель слегка дымились. Яра удивленно протёрла глаза, но пёс никуда не исчез. Он спокойно сидел рядом, поглядывал грустным взглядом на девушку и сипло дышал.

– Кто ты? Почему меня спас? Зачем помог? – с подозрением и отвращением обратилась она к новому чудищу. Но нежить не реагировала, продолжала спокойно смотреть на неё, будто чего-то ждала.

Лысая собака кого-то напоминала Ярославе, хотя подобных она никогда раньше не видела. Но эта капающая ядовитая слюна, огромная оскаленная пасть, страдающий взгляд и кусок верёвки, намотанный на шею, казались очень знакомыми…

– Да ты же одна из тех изломанных душ, которых на привязи держит моя мать? – вдруг осенило Яру.

Собака только моргнула и лениво почесала ногой лысое, покрытое болячками ухо.

– Она прислала меня спасти, значит. Ну, благодарствую… И что же я за это буду ей должна?

Пёс вдруг смешно пожал плечами, как человек. А затем встал и лениво направился в лес.

– Подожди! Куда же ты? Оставишь меня здесь одну?

Собака-нежить обернулась и посмотрела на неё взглядом, в котором явно читалось: «Ну какая же ты дура!» Рыкнула на Яру, подождала, пока та наконец поднимется с земли, и вновь двинулась вглубь леса, явно провожая девушку.

– Хорошо, хорошо… Только не уходи, я не хочу опять остаться наедине с забытыми…

Дальше через лес они пробирались вместе, бежав лёгкой рысью. Бледные тени выходили всё реже, а тех немногих, что осмеливались приблизиться, лысая собака отпугивала злобным рыком. Идти так было проще и веселее.

– А ты же точно знаешь, куда ведёшь, да? Мне нужно найти источник с живой водой…