Сказ о Василисе Премудрой и Заколдованном Царевиче

Ведьма лично ему о нем поведал перед своею смертию, а он в тайне даже от меня держал. Теперь, когда ты отведала еды заколдованной и имя мое разузнала, я послал ему весточку, чтоб приезжал как можно скорее.

Подивилась тому Василиса Премудрая.

— Разве не нашлось до меня красной девицы, что смогла бы совладать с задачками нехитрыми?

Чай не китайская грамота отведать еды огненной да испросить имя у девицы полудушевной.

— До тебя всяка девица, что Сивка-Бурушка с собою приводил, дальше леса зайти не могла, — отвечала первая голова. — Быстрее душ бравых воинов смерть свою находила, — вторая поддакивала. — На тебя указал сам батюшка. Ты во сне ему явилася. Он мне об этом поведал. А я велел Бурушке тебя разыскать и привести, — складно заключила третья.

— Точь-в-точь так и было, — подтвердил Сивка-Бурушка, взмахнув обеими крыльями.

Разозлилась на то Василиса Премудрая. Рассудила здраво, что не быть ей избранною, ждала бы ее верная смерть уже на подступах. На верную погибель вел ее Сивка-Бурка. Права была сестрица Весница.

— Не серчай на нас, Василиса Премудрая, — будто мысли прочел ее Заколдованный Царевич. — Знали мы, что ничего плохого с тобою не сделается. Родилась ты под счастливою звездой в год Небесного Дракона. И принесешь много счастия и себе и людям.

Стали ждать ответа от Змея Горыныча.

Дабы скрасить час ожидания, забавлял ее Пересвет байками да прибаутками, как мальцом за сестрицами старшими ходил, как батюшка его уму-разуму учил и царскому управлению, как за проказы его драконьи отхлестывал.

Поведал Василисе Премудрой, что у драконов, окромя трехголового обличья и человеческого, есть еще сотня других обличий. В любую зверушку, что ногами по земле ходит да крыльями по небу летает, оборотиться могут. Могут также превращать любой предмет в серебро да золото. От того драконам оно и без надобности.

Люди ценят превыше всего серебро да злато, которых им всегда недостаток, а драконы боле всего радеют за свою свободу небесную и силу земную обращенскую.

В любой миг обернуться могут и улететь, и убежать куда глаза глядят. И не перед кем ответ держать не будут.

А Царевич своего права лишен. И Сивка-Бурушка и Наява с ним заодно. Заперла их ведьма в едином обличье, что снять не могут, к лесу и замку их цепями невидимыми приковала.

Не повинен он был в бедах своих. Отомстила на смертном одре злая дракониха через сына Змею Горынычу, что отверг он ее по молодости и выбрал в супружницы не ее, а мать Пересвета.

— А коли сбегу от тебя, — вопрошала как-то Василисушка, от скуки маясь, — что делать станешь?

— Ничего и не стану. Убежать-то ты сможешь, а воротиться одна нет.

— Но ведь тогда ты останешься навеки заколдованным.

— А ты останешься царства своего да без отца с матушкой. Твое горе поболе моего будет.

— Не добрый ты по всему молодец раз красной девице смертью родительской угрожаешь.

— Не серчай, Василиса Премудрая. Коли высвободишь меня из плену ведьмовского, самым кротким сыном буду твоим батюшке с матушкой. А тебе самым верным мужем, что на земле появлялся когда-либо.

Уж и лето к концу почти подоспело, получил Царевич от отца весточку. Будет со дня на день.

Испугалася Василисушка, что не получится у нее пройти испытание. Ни себя ни спасет, ни царство свое, ни Царевича.

Бедовый он, конечно, трехголовый да на язык острый к тому же, да как молвит к ней слово свое хитрое-разумное, как рассмешит шутками своими прибаутками, так сразу радостно ей и тепло на душе становится.

И никого ей боле не нужно.

— Идет, идет царь-батюшка, — закричал не своим голосом Сивка-Бурушка.

Спохватилась Василиса. Вниз по лестнице чуть ли не кубарем скатилась.

На пороге стоял точь-в-точь Царевич змей трехголовый, только больше раза в три и с чешуей всею серебряной. Полыхнул огнем в три разны стороны, с дороги напыхался, и велел всем к нему подойти.

— Ты, стало быть, Василиса Премудрая? — вопрошал он грозно.

— Она самая, царь-батюшка, — отвечала Василисушка.

— Твою мать одарила царица Милена и обещала за тобой царское приданное, когда царь Разумей занемог и был на краю погибели?

— Все так, царь-батюшка, — подтвердила она. — Матушка мне обо всем рассказывала и грамоту дарственную от царицы показывала. И сейчас она у ней.

— Значит, все идет как должно. Пересвет, поди сюда.

Очутился Царевич вмиг подле батюшки. Дивится Василиса Премудрая как похожи они меж собой. Вдвоем полмира сокрушить ничего им не стоит.

— Третье испытание, сынок, для тебя самое трудное. Коли уверен ты в своем выборе, примешь с честью его. Коли не уверен, не миновать нам всем беды.

— Так что делать нужно, батюшка?

Вздохнул тяжко Змей Горыныч. Залезла одна из голов его в ножны подпоясанные и достала оттуда зубами кинжал длиною в локоть. Кинжал то был не простой, а камнями богато украшенный.

— Этим кинжалом, что от деда твоего мне достался, избранница твоя должна проткнуть тебя в самое сердце. Коли любит тебя всею душою, спадет с тебя проклятье и личина ведьмовская. Все на места свои воротится. Коли притворствует, падешь замертво. Я мстить за тебя буду и сотру разом с нею с лица земли царство-государство Еремеево.