Сказ о Василисе Премудрой и Заколдованном Царевиче

— Смерть наша была. Защита от врагов непрошенных, что царь наш-батюшка от южных соседей выставил недалече.

— Царь-батюшка, это Змей Горыныч который?!

— Он самый.

Попятилась назад Василисушка.

— Так ты, значит, ему служил все это время и меня сюда заманил, как и жениха моего Данилушку?

Покачал головой Сивка-Бурушка.

— Что царю своему верно служу, чистая правда. Что тебя заманил — нет. Суждено тебе было здесь оказатися. Как и мне суждено конем крылатым по земле бродить до тех пор ровно, пока не воротится к моему хозяину обличье прежнее.

— А хозяин твой, дай угадать, Царевич Заколдованный?

— Верно, Василисушка, не зря тебя кличут Премудрой.

— А с женихом моим, Данилушкой, что вы сделали? На этом ли свете еще или богу преставился?

— Не могу сказать тебе этого, Василисушка. Что забрел в эти места, сие правда есть. Куда дальше направился, мне неведомо. Может знает об том хозяин мой.

Василисушка хитро прищурилась и руки на груди скрестилась.

— Того не знаешь, этого не ведаешь. И куда хозяин подевался, тоже небось не знаешь.

— Отчего ж не знаю, — обиделся Сивка-Бурка. — Знаю. Вон, вперед погляди. Видишь, замок стоит за лесом.

— Вижу.

— Там хозяин и обитает. И все мы, вместе с ним.

— И замок этот тоже смертельным туманом окутанный?

— Это ему без надобности. Он врагов и без всяких туманов спровадит, в нем вековая мощь драконья заложена, да проклятьем ведьмин сдобрена.

Поразмыслила Василисушка да решила, что другим путем до Данилушки ей не добраться и царство-государство свое не спасти. Велела Сивке-Бурке вести ее к царевичу немедля самой короткой дорогой.

Миновали лес и вышли вдвоем на поляну, над которой замок драконьев возвышался. Глядит Василисушка справа от замка тот самый колодец, что ей во сне однажды привиделся, а от него дым тонкой синей стрункой тянется.

Подошла к нему близко и за край заглянула.

— Этот колодец дед прадед еще выкопал, — раздалось за ее спиной. — Наделил его силой волшебною — проникать в сны девичьи.

Обернулася Василисушка. Глядит снизу вверх. Стоит перед ней чудище трёхголовое в два роста человеческих. Из ноздрей дым валит огненный. Очи сапфирами горят. Точь-в-точь тот же, что во сне ее поторапливал, да только у того чешуя была вся серебристая, а у этого сплошь золотая.

— Ну здравствуй, Царевич Заколдованный. Принимай гостью непрошенную.

— Здравствуй, Василиса Премудрая, — отвечал ей перва голова. — Непрошен тот гость, которого не ждешь и не кличешь. Тебя же жду с той самой поры, как наложила на меня заклятье ведьма проклятая, — вторая добавила.

— Значит, правду слепая дракониха мне сказала? Должна расколдовать тебя и спасти царство свое — государство?

— Каждое слово правда, — третья молвила. — Как не расколдуешь меня к концу лета, сотрет с лица земли мой батюшка Царство Еремеево. Ни одной живой души не пожалеет.

— Неужто и вправду кровожадный такой? И никак уговорить его нельзя? Неужто даже тебя не послушает?

Засмеялся Заколдованный Царевич.

— Ради блага моего и не послушает. Когда ведьма проклятая при смерти колдовство свое поганое на меня наложила, до последнего батюшка сомневался, что сработает оно. Все зелья да заклинания испробовал. Да бес толку все — как стукнуло мне шестнадцать лет отроду, в тот же час сбылось проклятье. Потому что значит, что и способы снять проклятие только те верны, что она батюшке нашептала.

— И что ж за проклятие такое? Что в обличье Змей Горыныча по земле ходишь? Так твой батюшка сам точь-в-точь такой. Сама во сне видала.

— Расскажу тебе все, что знаю, Василиса Прекрасная. Только прежде раздели со мною трапезу. Уважь хозяина.

— Будь по-твоему, Заколдованный Царевич.

Распахнул он перед нею двери каменные, в замок ведущие. И вошли они втроем. Сам Царевич. Василисушка следом за ним. И хвостом Сивка-Бурушка.

Дивится Василиса Премудрая хоромам белокаменным. В серебре все вокруг да в золоте. Диковинок заморских видимо-невидимо. По коридорам свечки сами собой летают да свет распускают. И окромя них троих нет больше не души.

Очутилися они в зале просторной. Посреди залы стол стоит со скатертью позолоченной. Яств на том столе видимо-невидимо. И соленых, и перченых, и жареных, и слащеных. И птица с рыбою, и сбитень со хмелем.

Молвит ей Царевич.

— Прошу к столу, гостьюшка. Не серчай, что так по-скромному. Чем богаты, тем и рады.

Кабы я да батюшка с матушкой могли так поскромничать, — усмехнулась про себя Василисушка. Но по правую руку от Царевича уселася и бокал за здравие его и его батюшки подняла.

Подняла да не выпила. Да с едою Василиса Премудрая спешить не стала. Не разумное это дело в заколдованном царстве ести все, что предложат.

— Скажи-ка мне, Царевич, уж коли заманил меня сюда, как зовут-то тебя? Не все ж мне кликать тебя Заколдованным.

Расхохотался сын Змея Горыныча. Все три головы смехом зашлися.

— Как звати меня, самой тебе узнати придется. Это второе испытание, что ведьма тебе назначила. Сам сказати тебе али написати не сдюжу. Язык заплетется, рука писать не станет.

— Этого мне не надобно. Сивка-Бурушка, ответь мне, как звать твоего хозяина?

Замотал головой Сивка-Бурушка.