Сказ о Владе-Вороне (СИ)

Несущуюся на него тень Влад не столько увидел, сколько почувствовал, шарахнулся в сторону, пропуская сокола мимо, упал на больное крыло, с большим трудом выровнялся. Сокол уже зашел на следующий круг. Финист решил воплотить свою угрозу: наверняка узнал о попытке достать князя через мир снов и о сковавшем того новом недуге, а вот о том, кто в нем повинен, не понял. У Финиста мозги истинно птичьи, потому он не размышлял, кому под силу болезнь навести, о том, что ни Кощей, ни сам Влад никогда до такого не опустились бы — тем паче. Он счел себя вправе напасть первым.

Наверное, чувствуй Влад себя хоть чуточку лучше, сумел бы чего-нибудь придумать: попытаться потеряться в облаках, спуститься к самой земле, затеять в поднебесье танец. Умел он уворачиваться даже от ястребов, — что ему сокол? Да только крыло левое почти не ощущалось, а ветер то стихал, то снова подхватывал. Сам себе казался Влад неумелым пловцом, коего вода не держит.

Финист вновь упал на него. Каким чудом Влад сумел затормозить, пропуская Сокола, он и сам не ответил бы. Но третьей атаки ему не миновать и не выдержать — яснее чистого полдня то было.

Он вскрикнул не птичьим, человеческим голосом, когда спину пронзили острые когти. Финист не иначе себя орлом возомнил, собравшись унести его в когтях, словно лосося.

«Дурачина! Тяжеловата ноша для птицы, пусть и хищной, да мелковатой», — было последней мыслью Влада.

Не видел он уже, как рухнул из выси Финист под тяжестью обмякшего вороньего тела, и как растворилось то тело в воздухе. Не услышал клекота изумленного и слегка испуганного. Было чего бояться: одно дело потрепать, сбить с неба, унизительно в пыли и земле вывалять да позубоскалить вволю, выплеснув обиду пополам с насмешками, оставить истерзанного, израненного. И совсем другое — убить окончательно. Не хотел Финист для соперника гибели безвременной и, конечно, ярости, в которую неминуемо придет Кощей.

Ему бы на ветку сесть, обо всем поразмыслить, а он под защиту союзничка своего кинулся и тем приговор подписал обоим.

Кощей подробностей не выяснял, случившееся вмиг почувствовал. Захлестнула его черная, мутная волна обжигающей ярости и гнева, в мгновение ока отыскал он обидчика своего Ворона, а заодно с ним и Перуна.

Не тягаться младшему богу с изначальным. К тому же, никогда не волновали Кощея вопросы своей правости и дозволенности: бил, не жалеючи, о том, что будет, если окончательно уничтожит, не задумываясь, ни на кого не оглядываясь. Он желал проучить зарвавшегося правянина и проучил: не убил все же, но покалечил изрядно. Не помогли тому ни гром, ни молнии, ни словеса увещевающие, поскольку не собирался Кощей выслушивать оправдания. А там и до Финиста дело дошло. Убийцу жалеть незачем, но появился Велес и остановил Кощея — за миг до последнего решительного удара, пресекшего бы нить жизни, вцепился и оттащил, а трепещущий окровавленный комок перьев зашвырнул подальше: с глаз долой и из сердца вон.

Кощей вырвался, обернулся и… уронил руки вдоль тела, мгновенно успокаиваясь. Не безумец он, чтобы кидаться на невиновных, пусть и помешал ему Велес. К тому же, начнут биться, лишь силы зря расходуют. Оба — боги старшие, способные управлять мирозданием, а не просто огнем небесным да мечом размахивать.

— В себя пришел? — на всякий случай уточнил Велес.

Кощей кивнул и, немедля, произнес главное:

— Открой врата, хозяин путей.

— Хозяин путей, — передразнил Велес. — А змея куда дел?

Кощей промолчал, Велес фыркнул:

— А еще ты хозяином ключей звал меня давеча.

Кощей криво усмехнулся, продолжая безмолвствовать.

— То-то. Ключами любой привратник ведает, для этого ни мозгов, ни мудрости не надо. А я могу дорожку проложить. Вот только сколь долга она будет…

Кощей помрачнел:

— А быстро не выйдет?

— Не много ли хочешь, царь Нави? — фыркнул Велес. — Я предупреждал, ты — не послушал.

— Не успел, — уточнил Кощей. — Собирался все решить, когда вернется.

— А его по дороге смерть настигла, — закончил Велес за него.

— Не мог он умереть! — прошипел Кощей. — Пил он воду из живого источника!

— А уйти туда, куда ходу тебе нет, вышло.

Кощей тихо, шипяще выругался на языке змеином, который услышав, Велес лишь хмыкнул.

— Я — не ты, и враждовать с Моревной не желаю.

— А со мной, значит… — начал Кощей, но умолк, когда Велес сжал его плечо.

— И с тобой ссориться не буду, — произнес он примирительно, — но войти в подвалы Моревны проще, нежели в мир оживших теней. Сам же понимаешь: не сумеешь ни без ее дозволения, ни… — он прервался и пристально глянул на Кощея. — Ты извечный, смерти не подвластен и ее не ведаешь, а чтобы попасть туда, через себя переступить должен.

— Будет нужно — переступлю, — ответил Кощей, не поведя и бровью.

— Старый ты, древний, закостенелый… Ни уступать, ни меняться неспособен.

— Был таким, — не стал спорить Кощей. — Я сейчас вспоминаю себя прежнего — и сам же диву даюсь.

Помолчали.

— Видать, гораздо большей силой обладает человек, тебе завещанный, нежели кажется, — задумчиво проговорил Велес и кивнул чему-то своему.

Кощей прекословить не решился.