Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуринка двадцать девятая (СИ)

– Ну-ну! Ни-ни! Не, не! Фиг-то там, ёшкинам кошт!

– Иван!

– Шо, диду?

– Усё пропало! Мы не можем рассчитывать на энтого почтальона!

– Какого почтальона?

– Того самого!

– Того самого, ёшкина кошка?!

– Да, Иванушка! Того самого!

– Эвто которого – того самого?

– Того самого, который энти газеты в лес принес!

– А-а-а! Того самого!

– Вот именно, того самого!

– Почему мы не можем рассчитывать на эвтого почтальона ?

– Потому чьто он взялся за поиски правды жизти, в то время как на́добеть было взяться за работу!

– А-а-а!

– Вот тебе и а-а-а!

– Бэ-э-э!

– Вот тебе и б-э-э-э, и вэ-э-э, и гэ-э-э!

– Так шо же нам делать, а-а-а?

– Бэ-э-э! Иван!

– А-а-а?

– Бэ-э-э! Слезь, понимаешь, с печи, с девятого кирпичи, и сбегай, понимаешь, в стольное урочище цезаря Гороха – Горо́ховище, доставь газеты цезарю!

– Фиг-то там!

– Вот именно, фиг-то там! Не могу, дедушка!

– Почему, ёшкин кот?

– Печка не отпускает – боится замерзнуть! Пригрелась, понимаешь! Прилипла, понимаешь, как вантуз к хариусу, и не отпускает от себя! Однозначно!

– Иоанн!

– Шо?

– Хариусматический ты гомункулус! Вантузизаст лежания на печи! А главное, такой ма... ма...

– Ма... ма?

– Ма... ма!..

– Шо – ма... ма?

– Ма... ма... малолетный!

– Хнык, хнык! Больше не говори так, дедишка! – смертельно обиделся Иоанн. – Никогды, никогды, хнык, хнык, не называй меня ма... ма... малолетным!

– Хорошо! Иоанн, прикажи, понимаешь, сей печи отпустить твой хариус подобру-поздорову!

– Не могу, дедочка!

– Но почему, хариусматический ты гомункулус?

– Хнык, хнык! Она ведь, понимаешь, на меня обидится и в следующий раз не станет об меня греться! Шо будет, шо будет!

– Да ни фигам, ёшкинам кошт!

– А шо будет, Иванушка?

– Шо, шо! Будет лед на печи – до девятого кирпичи!

– Шо же делать, Иванушка?

– Шо, шо! Дедуган!

– Шо?

– Слезь, понимаешь, с бонбы и сбегай, понимаешь, в Гороховище – доставь газеты царю Гороху!

– Не могу, Иоганн! Хариус не позволяет!

– Почему, хариусматический ты гомункулус? А главное, такой с-с-ст... с-с-ст...

– Тс-с-с... тс-с-с?..

– Нет, с-с-ст... с-с-ст!..

– Я и говорю: тс-с-с... тс-с-с!

– Я говорю: с-с-ст... с-с-ст... с-с-старенький!

– Хнык, хнык! Больше не говори так, Иогашка! – смертельно обиделся дедонька. – Никогдысь, никогдысь, хнык, хнык, не называй меня тс-с-с... тс-с-с... с-с-стареньким! Я не старенький!

– А какой, ёшкина кошка?!

– Тс-с-с... тс-с-с... с-с-староватенький. Чуть-чуть.

– Ка-а-ак? Чуть-чуть?

– Да, самую чу́хотку!

– Хорошо, больше не буду! Так почему ты не можешь слезть с бонбы, дедунь?

– Бонба не отпускает – боится замерзнуть! Пригрелась, понимаешь! Прилипла, понимаешь, как тс-с-с... тс-с-с... тс-с-с... с-с-староватенький вантуз к ма... ма... малолетному го... гомункулусу, и не отпускает от себя мой хариус, ёшкин кот! Однозначно!

– Вот этам дам, ёшкинам кошт!

– Хнык, хнык! Хариусматический ты ма... ма... малолетный гомункулус! С-с-ст... с-с-ст... с-с-ст... с-с-ст... с-с-староватенький вантузизаст лежания на бонбе! Дедуган, прикажи, понимаешь, сей юной бонбочке отпустить твой хариус подобру-поздорову!

– Не могу, деточка! Хнык, хнык!

– Но почему?

– Она ведь, понимаешь, на меня обидится! Она ведь, понимаешь, взорвется от возмущения! Однозначно ведь, понимаешь!

– Шо же делать, дедушка? Кого бы послать по вышеупомянутому адресу ишшо?

– Шо, шо! Катю послать по адресу ишшо – вот ведь было б хорошо!

– Катя не захочет!

– Ты думаешь, ёшкин кот?

– Я уверен, ёшкина кошка!

– Фи! Фи! Фиг-то там, ёшкинам кошт!

– Катя, а Катя!

– Шо, диду?

– Сгоняй, понимаешь, в Гороховище – доставь газеты цезарю Гороху и его болярам!

– Ха! Фиг-то там!

– Вот именно: ха! Фиг-то там! Фи, не хочу!

– Вот видишь, деда!

– Катя, а Катя!

– Шо-о-о?

– А ты царя видала?

– Не-е-е!

– А в царском дворце бывала?

– Не-е-е!

– А хочешь?

– Да-а-а!

– Отлично! Заодно и газетки царю передай! И окружающим его болярам!

– Хорошо-о-о!

– Нет, половинишку газет передай, а половинищу здесь оставь!

– Где – здесь?

– Где стоишь – у двери!

– А зачем?

– Печку топить буду! Надо ж нам с Ивашкой греться во время твоего отсутствия!

– Вот тебе, дедочка, твоя пола́* пачки! – положила на пол часть газет Екатерина, а свою поло́ву* опустила в декольте.

– Мерси! Да смотри, оставшиеся газеты назад принеси!

– Зачем?

– Потом гостям раздавать буду! Пусть прочитают известие про то, что повышен налог на царские хоромы на тринадесять процентов! Ха-ха-ха-ха-ха!

– Хи-хи-хи-хи-хи! Хорошо, дедушка, обязательно принесу! Хи-хи-хи-хи-хи! Ты думаешь, у меня останутся лишние газеты после раздачи?

– Ха-ха-ха-ха-ха! А ты раздавай из расчета одна газета на десять боляр!

– Хи-хи-хи-хи-хи! Чем обоснован такой расчет?

– Ха-ха-ха-ха-ха! Ну, из десяти-то боляр авось найдется один грамотный, способный прочесть остальным девятерым газету вслух!

– Ха! Фиг-то там, ёшкинам кошт!

– Хи-хи-хи-хи-хи! Совершенно верно, дедушка! – горячо захлопала в ладошки Екатерина. – Полностью с тобою согласна: авось найдется!

– Ха-ха-ха-ха-ха! Хи-хи-хи-хи-хи, ёшкинам кошт! Фиг-то там!

– Фи! – скептически прошептал Ивану его Внутренний Голос. – Дедушка, оказывается, с Катей – ах какие простофили: понимаешь, надеются на русский авось! Хе-хе-хе-хе-хе!