Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ)

– Ну, значит, там, где два дурака лаются, тридцать семь слушают!

– Вовсе мы и не слушаем! – гневно закричали мои прочие братыши, приставив ладоши к ушам.

– Иван, точно тридцать семь слушают?

– Точно!

– Тридцать семь?

– Тридцать семь, тридцатисемизначно!

– Нет, не точно! – убедительно закричали мои прочие братишки, все как один – с приставленными ладошками к ушкам.

– Иван!

– Шо, пан атаман?

– Тридцать семь утверждают, шо не точно!

– Кто, тридцать семь?

– Да-с, тридцать семь, тридцатисемизначно!

– И шо они там утверждают?

– Шо не тридцать семь!

– Шо, не тридцать семь?

– Не тридцать семь, тридцатисемизначно!

– А скильки же?

– Вот я тебя и спрашиваю: а скильки же?

– Ну, тридцать шесть, ёшкина кошка!

– Точно?

– Точно! Тридцатишестизначно!

– Не-е-е, не точно! – убедительно закричали мои прочие братишечки, все как один – с приставленными ладошечками к ушечкам.

– Иван!

– Шо, пан атаман?

– А они утверждают, шо всё равно не точно!

– Не точно, не точно! – убедительно закричали мои прочие братищи, все как один – с приставленными ладошищами к ушищам.

– Вот видишь, братан! Сдается мне, Иоанн, шо ты просто дурачишься!

– Никак нет!

– Никак да!

– Никогда! Сдается мне, пан атаман, шо ты просто артачишься!

– Врешь!

– А вот и не вру, ёшкина кошка!

– Врет, врет!

– Вот видишь, Иван, шо народ о тебе говорит! Ты меня дуришь!

– А вот и не дурю, ёшкина кошка!

– Дурит, дурит! – убедительно закричали мои прочие браташки с приставленными ладошками к ушкам. – Бесконечнозначно!

– Вот видишь, Иван, шо народ о тебе говорит! Ты мне дуром говоришь!

– Я те не дуром говорю, ёшкина кошка!

– Не дурачься, Иван, и так неумен!

– Кто, я неумен?

– Да, ты! Можно сказать, глуп!

– Сам, можно сказать, глуп!

– Иван, отчего ты так глуп?

– У нас вода такая.

– Какая глупость! – гневно закричали мои прочие братушки, шевеля ушками и маша ладошками, приставленными к ушкам. – Ах, нет, не так! Какая, понимаешь, дурость! Бесконечнозначно!

– За глупость Бог простит, а за дурость бьют! – веско изрек мой старший братан, атаман.

– Ура-а-а! – радостно закричали мои прочие братовья и разбились на пары для кулачных поединков. – Кого Бог простит, того и простит, а ты не прощай! Так що бей своих – чужие будут бояться!

– Ура! Разобью тебе морду и рыло, да скажу, що так и было!

– Ура! Давай разверстаемся: бери мою голову, да подай свою!

– Ура! Ни шиша не бойсь: небось пронесет!

– Ура! По башке не бей, загвоздишь память!

– Почему?

– Не угадаешь, где упадешь, где встанешь!

– Свались только с ног, а за тычками дело не станет!

– Врешь, лежачего не бьют! Хнык, хнык!

– Не плачь, битый, плачь небитый!

– Почему?

– За одного битого двух небитых дают, трождызначно!

– А-а-а!

– Ага-а-а! Хочешь, вдарю?

– Мочно! Но с одним условием: где наболело, там не тронь!

– Ура! Пальцем тебя не трону! Получ-чай!

– Ай!

– Эй, зачем ты его так? Ты же обещал!

– Неправда! Я его и пальцем не тронул, а токмо коленом под зад!

– А-а-а! Это другое дело!

– А-а-а-а-а! Все равно больно!

– Ничего, небось до свадьбы заживет!

– Ура! Постоим за своих! Знай наших!

– Ура! Драка побои любит!

– Чьто за шум, а драки нет?

– А шо?

– Ой! Не хватай меня за волоса!

– А шо?

– За волоса да под небеса!

– Ну и шо?

– Ой, волоса мои, волоса!

– А шо?

– Наши рвутся, так волоса в руках остаются!

– Ну и шо?

– На разъем с волосами не суйся!

– Почему?

– Оттаскают, понимаешь!

– Ой! Испекли пирог во весь бок!

– Ну и шо?

– Да нишо! Засохнет, как на собаке!

– Горит, горит!

– Ура! Где горит?

– Ладонь горит – кого-нибудь бить!

– Да ты шо?

– А шо?

– В самом деле горит?

– Да! Кто кого смог, тот того и с ног!

– Вот это верно! И в рог!

– Ага! Кто кого смога, тот того и в рога!

– Ага! Ай! Ой!

– Вот тебе и ага!

– Ага! Ой!

– Ой, ни фига не бойсь: небось пронесет!

Одначе не бывает ни радости вечной, ни печали бесконечной. Поисточился запас матерной брани, поисточился и отчаянный задер*. Зато, откуда ни возьмись, откуда-то взялась жажда. Братыши запищали:

– Ну, полно браниться, пора бы напиться!

– Шо?

– Не вечно ж браниться, пора бы напиться!

– Шо?

– Ну да, полно драться, давай надираться!

– Шо?

– Не вечно ж драться, давай надираться!

– Шо?

– Ах, ох! Тот бит, энтот бит, и вон те тожде, понимаешь, биты!

– Шо?

– Ничего, за одного битого двух небитых дают! Однозначно!

– Шо?

– Не побив коллектива, не пить и пива!*

– Шо?

– Ну, объявляю вечный мир – до первой драки! – веско изрек мой старший братан, атаман.

– Шо, пан атаман?

– Ура! Ура! Ура!

– Ergo bibamus!* – ощо* более веско изрек мой старший братан, атаман, бывший семинарист.

– Шо, панус атаманус?

– Ну, полно ум копить, пора пиво пить! Давайте ретиво пить пиво! – закричало большинство коллектива.

– Шо, братва?