Сказ столетнего степняка

– Нет! Ты спас нашего врага! Следовательно, ты наш враг! – Его глаза наполнились такой злобой, что мурашки пробежали по моей спине. – Сама судьба собиралась наказать краснопогонника, а тут встреваешь ты, гнида! Выслужиться хотел, да?! Я долго следил за тобой и давно почувствовал, что ты – говнюк. Все собирался тебя посадить на парашу. А ты хитрец, почуял это и удачно подсуетился. Думаешь, теперь будешь спокойно жить за пазухой у капитана Тараско?! Нет, не дадим тебе уйти от нас! Так что выбирай! Или – или! Либо ты замочишь его сам, и мы квиты! Либо встанешь на нож! Даю тебе сутки, чтобы исправить ошибку! Все, время пошло! Сука, ты на счетчике!

Он так же быстро исчез, как и появился. Я ничего не мог ему объяснить и надеялся, что это просто бравада. Думал, при следующей встрече попрошу его выслушать и объясню все по-человечески.

Но не тут-то было! На следующий день, к концу работы, ко мне подошел молодой зек и попросил отойти в сторонку. Есть, мол, разговор. Я насторожился, но деваться было некуда. На всякий случай поднял с земли большой, толстый сук и пошел, опираясь на него, нарочно прихрамывая. Молодой не обратил на это никакого внимания. Как только отошли шагов на сто, он внезапно исчез. Не успел я сообразить, что к чему, как из-за дерева выскочил мой давнишний знакомец.

Вытащив большой нож из голенища, он молча бросился на меня. Но я не растерялся, так как внутренне был готов к такой подлости, и принял бой. Ловко увернувшись от первого натиска, поднял сук. Верзила, уверенный в себе, начал махать ножом. Он был силен, как бугай, и разъярен, как медведь. Но, улучив момент, я со всего размаха ударил грозного противника по голове толстым суком. Он покачнулся и рухнул на землю замертво.

Убедившись, что он мертв, я застыл как вкопанный. Мне стало нехорошо. Но, пересилив себя, быстро ушел подальше. Не подавая виду, работал, как всегда.

Спустя день, во время лесных работ, Тараско незаметно отвел меня в сторону. Мы присели, прислонившись к толстенному стволу вековой сосны, в тени величественных вечнозеленых крон, забили самокрутку и задымили. Хохол кашлянул, посмотрел по сторонам и тихо буркнул:

– Старик, тебе бежать надо отсюда!

От неожиданности я замер, только молча смотрел на него.

– Чем скорее, тем лучше! Иначе они убьют тебя! Такие вещи не прощают! Я все оформил как несчастный случай! Но зеков не обманешь! Скоро меня переведут отсюда, я не смогу защитить тебя!

Отпираться и возражать было бессмысленно. Он все знал и понимал. Главное, искренне хотел мне помочь.

– Но куда?

– Куда глаза глядят! Лишь бы подальше отсюда! – При этих словах его голос дрогнул. – Будет нелегко! Опасно, смертельно опасно! Но все-таки есть надежда уйти, выжить! Я помогу тебе, чем могу! Легенду придумаем… Будут проверять – ссылайся на архив лагеря, на меня. Придумаем что-нибудь! Давай, приготовься, я кое-что припасу для тебя, и с богом! Держи путь все время строго на юго-восток! Ориентируйся по звездам – они не обманут!

– Знаю! Я же кочевник! – вырвалось у меня.

– Вот и кочуй отсюда, да с умом! Но тайга – не степь! Тут совсем другое дело!

Он без громких слов платил добром за добро, и это было понятно. Тронутый его заботой, крепко пожал ему руку и посмотрел в глаза. Его глаза были полны печали. «О, людской род! Чего же ты хочешь в этом мире?!» – подумал я и вздохнул глубоко.

Испытание

В июне тысяча девятьсот пятидесятого года, почти после пяти лет заключения, с помощью богатыря украинца Тараско мне удалось бежать из лагеря.

Придумал Тараско нечто фантастическое. Через два дня после нашего разговора он повез меня вместе с несколькими зеками на Хандыгу. Обычно из Сусумана зеки в сопровождении охраны нередко ездили в Хандыгу по хозяйственным нуждам, например, за бензином. Но меня взяли впервые. Тараско тихо шепнул, что таким образом подбрасывает меня примерно на тысячу верст ближе к родным местам. Оттуда, если повезет, прямиком надо будет пройти еще около пяти тысяч километров, а зигзагами может и целых семь! Городок Хандыга стоял на берегу реки Алдан и считался одним из первых центров золотодобычи в Северном крае. Название Хандыга напомнило мне казахское слово Кан дога – Кровавая дуга.

Мы ехали на нескольких американских «Студебеккерах». Эти тяжелые, мощные вездеходы, предоставленные нашей стране союзниками-американцами во время войны, теперь использовались в сибирских рудниках. Дорога была не ахти какая, в кузове сильно трясло.

Я был один в кузове последней машины, а Тараско сидел в кабине. Не помню, сколько ехали, но казалось, конца не будет этой тяжелой дороге. Наконец, под утро наша машина остановилась.

Тараско отвел меня в сторону.

– Мы находимся под Хандыгой, – тихо сказал он. – Там река Алдан. Твоя легенда – остановились, вышли по нужде. Отошел в сторону, пока управился, машина уехала. Забыли меня! Хотел вернуться, заблудился. Стемнело, сбился с пути и оказался в глухой тайге! Я все отмечу в бумагах и оформлю как следует! Ну, прощай!