Сказаниада

Растущую грудь пришлось утянуть широкой лентой – хоть небольшая, а в глаза бросалась. Еще была мысль подложить что-то в штаны. Это не понадобилось, широкие складки удачно скрыли очевидную разницу между мальчиком и девочкой. Вряд ли кто-то станет приглядываться, если не давать повода. А повода нельзя давать ни в коем случае. И если чужеродное вложение некстати вывалится, будет только хуже. Отныне смысл существования Ульки – не привлекать к себе внимания.

Котеня хотел посадить ее на коня. Улька покрутила пальцем у виска:

– Витязь будет идти, а оруженосец ехать?

– Витязь не может ехать, когда прекрасная дама идет пешком.

Улька зарделась.

– Прошу помнить, что нет тут никаких дам. Тут только витязь и его оруженосец.

– «Но ослица-то знает, кто она на самом деле», – улыбнулся Котеня.

Какая же замечательная у него улыбка. Открытая, добрая, восхищенная… Восхитительная. Ульке повезло несказанно. Окажись на месте этого витязя любой другой…

Котеня запрыгнул на коня и развернул к ней левым боком.

– Запрыгивай. – Он мотнул головой назад, на место позади себя, и протянул руку.

А вот это хорошая идея. Улька впервые взобралась на коня ногами в разные стороны, до сих пор отец возил ее перед собой, ногами вбок, как девочку. Захлестнули новые ощущения. Котеня передал ей щит, чтобы повесила за спину, кинжал на поясе она сдвинула вбок, чтобы не мешал… А жизнь-то, оказывается, прекрасна!

– Буду называть тебя Ульяном, – объявил Котеня.

«Хоть чучелом огородным», – подумала Улька, а вслух произнесла:

– Ульян – тоже Улька, слугу можно звать и так, а мне привычнее.

Котеня засомневался:

– Как-то высокомерно звучит по отношению к даме, о которой я точно знаю, что она дама, а слугой только притворяется. Улька. Будто собачья кличка.

– Кто бы говорил. Котеня, да к тому же Блудович – тоже не верх изысканности, я же молчу? И к имени Улька я привыкла, меня так мама с па… с отцом называли. А к тебе на людях буду обращаться на вы, как полагается оруженосцу.

– Это не обязательно. Между витязем и оруженосцем может быть дружба. Мы с Егорием…

– Я не Егорий, и быть правильным оруженосцем мне еще учиться и учиться. И чем быстрее ты научишь меня, тем лучше будет нам обоим. Только ни в учении, ни в быту не забывай, что я мальчик и слуга, а не дама. Прикажи что-нибудь.

– Ну… – Котеня впал в ступор. Пришлось спасать:

– Скажи: «Улька, подай воды, паршивец, а то выпорю!»

– Я никогда не подниму руку на да…

– И не требуется! Просто скажи!

– Улька…

Котеня стушевался и умолк.

– Хорошее начало, дальше, – подбодрила Улька.

– Паршивец… подай воды.

– Как скажете, господин. – У его губ возник умыкнутый у Егория бурдюк.

Надо бы вернуть при случае, вместе с кинжалом. И за продукты извиниться. Она же не воровка, в конце концов. Обстоятельства так сложились.

Улька обнимала витязя за холодную сталь доспеха, мерно переступал копытами конь, в листве и на душе заливались трелями сладкоголосые соловьи. А ведь несколько часов назад не хотелось жить. Чудеса.

Глава 3. Трое витязей не считая оруженосца

Единственным торжищем по пути к Гевалу был Срединный Погост. Городок лежал чуть в стороне от пыльной, с колеей от груженых телег, прямой дороги к морю, Котеня свернул туда, и уже к вечеру Улька стала обладателем всего, что необходимо приличному оруженосцу. Ноги впервые ощутили на себе настоящие сапоги – сафьяновые, мягкие, настолько высокие, что закрывали колени. Из оружия к поясному кинжалу добавился меч на перевязи – взяли самый легкий, просто чтобы он был. Иначе никак, оруженосец без меча – что хомут без лошади. Лошадь тоже купили – молодую и ершистую кобылку, под стать самой Ульке. Короткие вихры прикрыл остроконечный шлем, а с кольчугой и тяжелыми латами Котеня решил не возиться, Ульке от них толку немного, только лишнюю тяжесть таскать. Из оставшихся вариантов нательной защиты ей больше всего понравился юшман – длинный жилет с рядами наложенных одна на другую пластин. Спереди у него был разрез от шеи до подола, надевался он как халат и застегивался на груди крюками к петлям. Выглядело очень красиво. Ни капельки мужланства обычной кольчуги. Улька примерила и опустила голову – юшман тоже оказался тяжеловат. Тогда Котеня выбрал нечто вроде стеганого платья с короткими рукавами и высоким стоячим воротом. Назывался этот вид доспеха тегиляем, вниз он спускался ниже коленей, а сукно с набивкой, как оказалось, отлично заменяло сталь: оно защищало от рубящих ударов, а стрелы при попадании застревали в набивке. При необходимости на тегиляй, как и на другие типы доспехов, сверху надевалось зерцало – две большие пластины спереди и сзади и две поменьше по бокам. Зерцало оправдывало себя под обстрелом и в рукопашной против многочисленного врага, а в обычной жизни вряд ли пригодится.

Улька была счастлива. Из нее получился настоящий оруженосец.

На торжище Котеня услышал глашатая – объявили войну с Двоей. Сомнений не возникло. Ехать! Больше нигде, как в ратной битве, не обретешь настоящей славы.