Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Шесть дней в пирах веселых провели,
В еде, в питье, от горестей вдали,

А на седьмые сутки той недели

Походные литавры загремели.

Вступили всадники в Азербайджан.

В пустыне Дук расположили стан.

«Вкусить покой коням и людям надо.

Будь пастырем воинственного стада, —

Шах молвил Ниятусу. — Я сейчас

С друзьями верными помчусь в Ханджас».

Хосров погнал коня по той дороге,

Где пребывали в смуте и тревоге

Бандуй с дружиной, армянин Мусиль.

Увидев издали густую пыль,

Они мечи на бедра нацепили

И понеслись навстречу этой пыли.

Спросил Густахма юный шахиншах:

«Кто скачет к нам, степной взметая прах?»

Сказал Густахм: «Пусть с места не сойду я,

Когда вдали не вижу я Бандуя!»

Воскликнул шах. «Да ты мне растолкуй, —

С чего ты взял, что всадник тот — Бандуй?

Он жив? Тогда в тюрьме томится в страхе,

А мертв — так голова его на плахе».

Сказал Густахм: «Клянусь я головой,

Что рядом с другом скачет дядя твой».

Вот прискакал Бандуй с Мусилем вместе.

Они сошли с коней в тенистом месте,

Хосрову поклонились до земли.

Сказал Бандуй: «Мы счастье обрели».

О сыне Сиавуша он поведал,

Которого насильник смерти предал.

Сказал Хосров: «Ты много перенес».

Потом Бандую задал он вопрос:

«Кто спутник твой?» Бандуй ему ответил:

«Зачем Мусиля с лаской ты не встретил?

Из-за тебя покинул он Иран,

В далекий Рум направил караван,

Не зная, где рабы костьми полягут!

Из-за тебя он столько вынес тягот,

Благоустроенный покинул дом,

Своей звездой к твоей звезде ведом!

Есть жемчуга, оружье и дружина

У благороднейшего армянина».

Шах молвил: «Верностью я дорожу.

Тебя, Мусиль, я щедро награжу.

С вельможами воссядешь ты моими,

Над всеми я твое возвышу имя».

Сказал Мусиль: «Рожден для добрых дел,

О шах, счастливым сделай мой удел!

Позволь твое мне славословить время,

Позволь твое поцеловать мне стремя…»

В Азербайджан Хосров погнал коня,

И путники вступили в храм огня.

Они святому поклонились месту.

К ним вышел маг, читая Зенд-Авесту.

Шах жемчуга насыпал на ладонь

И бросил драгоценности в огонь.

Рыдая, властелин ушел от мага.

Воскликнул: «О Яздан, податель блага,

Повергни зложелателей во прах!

Не только слезы на моих глазах, —

Все помыслы мои открыты богу.

Избрал я справедливости дорогу,

Так справедливому ты помоги,

Да не ликуют злобные враги».

Так говорил Хосров. Правдив и молод,

Грядущих мук предчувствием уколот,

Он в сердце вдруг почувствовал недуг.

Вступил он заполночь в пустыню Дук.

Когда примчалась весть, что шах вернулся,

Военный стан мгновенно встрепенулся.

Сказал бы ты, взглянув издалека,

Что не земля бушует, а река.

Дружины вспомнили о бранном деле,

Литавры на слонов своих надели.