Сказание о Доме Вольфингов

Длятся дни мира и длятся, мужи рождаются жить
Во множестве, и множеству дел им надлежит служить.
В переплетенье событий, чей скорбен иль радостен ход,
Память о каждом да будет длиться из рода в род.
Вот в мир вступает воитель, вот он и оставил свет,
Но кому отделить кривду от правды прожитых им лет?
Боги его истязали, разил отчаянный враг,
Смерть своей девы он видел, погас и его очаг.
Но сердце рождало радость и училось ее ценить,
Только ни счастья, ни горя в могилу не прихватить.
Он жил, и своею жизнью сам отсчитал итог
Ради детей и потомков, и да простит его Бог.
Так этот мир устроен, и солнце нового дня
Видит род на месте пустыни, не знавшей живого огня.
И роду сему во славе цвести и плодоносить,
Чтоб родились мужи и девы, которым назначено жить.
Красою своей обилен Готский народ, и все ж
Деяния летней славы куют себе зимний нож.
Корни лета уходят в могилу, но, зелен и част,
Весенний росток пробивает еще ледяной наст.
Так и каждый род преступает сей незримый порог;
Вчера неизвестный, ныне строит он свой чертог.
И каждому роду должно встретить свою ночь,
Когда ни один не скажет, уйдет ли она прочь.
Вот и теперь Дом Вольфингов меж мраком и ночью стоит,
Узок путь, и по пропасти с каждого бока лежит.
Слева от нас – дни забытые, справа – дни, которым быть,
И племя, которому Вольфингов суждено на земле сменить.
Тени вокруг сгущаются, но вечер ли стал на порог,
Или гроза полдневная, и цел будет наш чертог?
Незыблем стоит он покуда и ветра выносит напор,
И не склонит главы своей под молний острый топор.
Слышу битвенный грохот, вижу натиск врагов,
Вступивших на место Схода, не знающее годов.
Вижу груды убитых, и торжествует чужак,
Готы пред ним уходят, земля алеет как мак.
Пал в этой битве старый, мечом сражен молодец,
Но это всего лишь начало, это еще не конец.
Дальше я вижу Князя, в руке его Ратный Плуг.
Без шлема и без кольчуги пашет он бранный луг,
И встает с ним раненый рядом, оставляют живые лес,
Но это лишь только начало последующих чудес.
И вот из сумятицы боя пораженье победой встает,
Крик раздается победный, рог, ликуя, поет.
Родовичи окружают взятый с боя полон,
Оставляют ворону долю, а герой в земле погребен.
Есть средь них лица знакомые, помнит их наш чертог,
Но погибель Дому Вольфингов Рок еще не изрек.
И солнце восстанет завтра, озарит наш холодный кров,
А искавшие нашей смерти сойдут в земляной ров.

Холсан умолкла, однако же лицо ее, не переменившееся во время пения, не изменилось и теперь; посему все хранили молчание, уже радуясь новой победе, ведь Холсан еще не закончила свою повесть. По прошествии не столь уж короткого времени, она заговорила снова: