Сказание о флотоводце

Учитель из Смоленска не ждал в это утро Нахимова на месте, где только что расположилась ополченская рота. Говорили, что адмирал ежедневно объезжает укрепления, но что может привлечь его сейчас к ополченцам? Не ожидал и Нахимов застать ополченцев за делом, совершенно не-обычным и для солдат. Разложив на коленях ранцы, новоприбывшие рисовали на куске бумаги карту Севастополя. Учитель первый вывел мелом на ящике из-под снарядов расположение южной и северной бухт и позиции, занятые союзниками. Здесь же, особняком, в молчаливом согласии с учителем сидел Богов и несколько пришедших с ним болгар. Они ничего не писали, но внимательно слушали учителя.

Тихо подойдя к ополченцам и поздоровавшись, адмирал быстро опустился на землю возле учителя. Ополченцы вскочили, и учителю было трудно заставить их сесть при адмирале.

— Местность понять хотим, ваше превосходительство, — сказал учитель, подавляя смущение. — «Землю хотим знать», как говорят сербы. Спросили раз, ваше превосходительство, кулика: «Куличе, куличе, как живешь на болотах»? А кулик ответил: «Привык, хорошо мне». Вот и нам привыкать надо.

Ратник, старик с георгиевским крестом на фуражке, спросил:

— Ваше превосходительство, неужели, коли надо с южной стороны на северную попасть, быстро и не в одиночку, а всем полком, так только берегом можно идти? Ведь это, ваше превосходительство, сколько времени займет. А коли корабль на перевозку отрядить, тоже хлопот не оберешься. А тут, смотришь, и случится что-нибудь на той стороне…

— Плохо. А что посоветуешь?

— Мост, ваше превосходительство. Без моста никак нельзя.

Учитель недовольно взглянул на старика.

— До моста ли теперь, Матвеев? Что говорить попусту! Мост год строят…

— А вы, ваше превосходительство, мост вроде парома навести прикажите!

— Как же это? — заинтересовался адмирал.

— На спинку кораблей, ваше превосходительство, положить бы его на спинку, — с лаской в голосе произнес ратник. — Корабли, которые без мачт, но на воде держатся и ухода не просят, старые — все одно топить, — их собрать, связать, как плоты на перегоне, и по ним настил. Вот и мост, ваше превосходительство!.

— Откуда ты родом, Матвеев? Из Москвы? — прервал вдруг разговор адмирал.

— Так точно, московский я, ваше превосходительство! Матвеевым звать. Ермолов, батюшка, ополчению московскому командир, знает меня. Не стерпел я, пошел сам со смоленскими, — старик показал взглядом на учителя.

— Спасибо тебе, Матвеев, надоумил! — неожиданно для присутствующих сказал адмирал. — Может быть, сделаем по-твоему.

— Обязательно так, ваше превосходительство, — уверенно подтвердил старик. — Хозяйство на войне — первое дело. Не драку ведем, войну! Как можно без моста?

Нахимов кивнул Левашову и отошел в сторону.

Утром Нахимов долго пробыл в порту.

В цейхгаузах пахло утюжным паром и слежавшейся одеждой.

Инвалиды-каптенармусы показывали адмиралу числящиеся в книгах запасы одежды и постельного белья. Тюфяки лежали грудами до потолка, заполнив склад.

Адмирал сказал:

— Старик один говорит: «Никак нельзя без моста». Думаю, Владимир Алексеевич, ополченец этот прост, но мудр, надо его послушать.

— Прикажу проект писать…

— Проект сам напишу, Владимир Алексеевич. И помолчав:

— Прикажите, когда инженеры проект мой рассмотрят, старика Матвеева ко мне послать.

Корнилов улыбнулся:

— Полюбился он вам?

— И еще о другом вас просить хочу, — не отвечая, продолжал Нахимов, о портовых запасах. Когда мало имеешь — больше надо в запас складывать, когда много — запас сам явится, тогда об экономии печься должно, а не о запасе. Так вот, все снятые с кораблей орудия и не перевезенные на бастионы, в один артиллерийский парк свезти. И по мере нужды из этого парка привозить, не оголяя другие батареи, кои были оснащены лучше. Этим людей меньше огорчать да волновать будем!

— Понимаю вас, Павел Степанович.

— И еще не позабыть бы… графу Остену-Сакену шибко тревожно, как бы лучший лес, самый дорогой, не потерять нам, говорил он мне о том. Я же думаю нынче на бастионы лес этот доставить. Рангоуты старых кораблей слабее будут, а те бревна в обхват и крепости необычной.

— Жаль, Павел Степанович! Адмиралтейство взыщет. Не пришло еще время для такой крайности.

— Придет — поздно будет. Сейчас нужен лес на блиндажи, не потом. И еще одной просьбой вас не порадую. Мы ведь, Владимир Алексеевич, о длительной осаде нас противником не помышляли и потому богатства наши жалеем. И все же надо… парусину, хранимую нами для парусов, на мешки отдать, миллионы мешков с землей потребны, а тросы корабельные, кои помягче, как ни дороги они, для скреплений и для закрытия амбразур пустить. Ночевал на Малахове, слаб еще бастион. Я никому о том не говорил, вам первому! Но, надо признаться, не все сделано, не все-с.

Было за полдень, когда он снова появился на бастионе.

К Малахову на взмыленных лошадях неторопливо везли громадные бревна для укрытий.

Левашов не удержался, вздохнув:

— Какое богатство, ваше превосходительство!

— А вам жаль! — с деланным удивлением отозвался адмирал. — Ну да вы ведь жалостливы!..