Сказание о господе Раме

Но Рама резко прервал рассуждения Лакшманы. Он сказал: “Брат! Ты встал на защиту матери, чей ум затуманен страданием, вызванным излишней привязанностью к своему отпрыску! Осознай, наконец, всю важность приказа отца - с ним связано будущее нашей державы, от него зависят благополучие всего мира и всего человечества! Ты до сих пор не понял, каковы истинное значение и глубинный смысл этого повеления. Только Дхарма может обеспечить достижение трех целей человеческой жизни - процветания, счастья и освобождения. Надеюсь, ты не сомневаешься в этом и не собираешься оспаривать верность этой истины. Когда человек посвящает свою деятельность стяжанию богатств, весь мир питает к нему ненависть. Если вся человеческая жизнь сводится к эгоистическому стремлению удовлетворить свои желания - мир отвергает его с презрением. Поэтому наши действия должны строго соответствовать Дхарме. Лакшмана! И это еще не все. Дашаратха - наш отец, наш наставник и наш державный правитель. Он вправе отдать любой приказ, будучи движим своим желанием, или внезапной вспышкой гнева, или находясь во власти любви и привязанности - причина нас не касается! От нас требуется лишь повиновение, и никакое противодействие не может быть оправдано.

Идти против воли отца могут сыновья, погрязшие во грехе; я не из их числа. Каков бы ни был приказ отца - я склоню голову в знак покорности и благоговения. Я вижу, что ты полон сомнений и готов возразить мне! Если отец, ослепленный вожделением, неспособный охватить своим ослабевшим разумом разницу между вечным и преходящим, стремящийся к удовлетворению собственных прихотей, запутавшийся в сети коварных уловок и интриг, пытается нанести вред собственному сыну, ты спросишь, обязан ли ты доверять такому отцу и подчиняться его приказам? Ты должен делать это без малейшего колебания! Он может быть глупцом или жестоким тираном, но ты - его сын! А если это так, то каково бы ни было его положение, твое всегда неизмеримо ниже! Отсюда следует выводить все наши права и обязанности. В лучшем случае сын имеет право, опираясь на свое мнение, попытаться разъяснить отцу то, что кажется тому непонятным, и развеять его тревогу и смущение. Но он не смеет ослушаться отца, объявляя его приказ нелепым и бессмысленным.

Постарайся осознать то, что я сказал. Дашаратха - чрезвычайно одаренная личность, он великий воин, доблестный герой и всегда был столпом праведности. Он готов испытать мучительные страдания, чтобы сдержать данное слово! Он не околдован чарами Кайкейи, он не ослеплен вожделением! Он движим единственным высшим стремлением - не изменить клятве, остаться верным торжественному обещанию. Он сказал ей когда-то, что исполнит любые ее желания, каковы бы они ни были, даже если это будет грозить ему неминуемой бедой! Я никогда не склонюсь к мнению, что отец одурманен низменной страстью. Он глубоко несчастен оттого, что не может избежать последствий своего поступка, и его сердце не хочет мириться с неизбежностью моего изгнания.

Лакшмана! Отец - стойкий приверженец Дхармы, более стойкий, чем кто-либо из его царственных предков. Слава о нем прогремела по всему свету, отзываясь мощным эхом в самых затаенных уголках трех миров! Не будет ли это дурным примером для всего человечества, если царица, причем царица, которую все считают святой, оставит его в одиночестве и пустится вслед за сыном в дальний путь? Жизнь коротка; отпущенный нам срок недолог. Недопустимо осквернять свою репутацию такими неправедными действиями; это не приведет к добру ни тебя, ни меня.”

Рама склонился к матери и умоляюще произнес: “Мать!” - но, прежде чем он смог продолжать, он увидел, что Каушалья застыла в оцепенении, пораженная ужасом. Она внезапно осознала, что все ее усилия изменить решение Рамы абсолютно бесполезны. Она поняла, что ей не избежать исполнения материнского долга - позволить ему уйти и благословить его на прощание. Она почувствовала, что своими жалобными мольбами лишь причиняет Раме еще более сильную боль.

Лакшмана тем временем окончательно расстроился; его глаза распухли и покраснели; он перестал понимать, где находится и кто его окружает; его губы пересохли, а язык одеревенел. Он стоял с низко опущенной головой, устремив взор в одну точку, и слезы неудержимым потоком струились по его щекам. Рама глядел на него и чувствовал, что не может покинуть брата, находящегося в таком плачевном состоянии. Он боялся, что тот наложит на себя руки, если останется один, или из мести причинит вред другим. “И ответственность за содеянное им ляжет, разумеется, на мои плечи”, - так думал Рама.