Сказание о господе Раме

Выслушав эти слова, Лакшмана бросился в ноги Рамы и воскликнул: “Рама! На каком основании, согласно какому закону получит Бхарата царскую корону, которая должна быть твоей? Кто иной, как не старший сын, заслужил это право? Заботясь об отце, ты подчиняешься бессмысленному, несправедливому приказу. Я никогда не примирюсь с этим, что бы ты ни говорил в свое оправдание.” Обращаясь к Каушалье, Лакшмана продолжал: “Высокочтимая мать! Ты знаешь, что я действительно глубоко предан Раме. Более того, я готов поклясться, что не смогу существовать вдали от Рамы ни единой минуты. Если Рама откажется от царства и отправится в лес, я последую за ним. Я буду идти за ним по пятам, я стану его тенью. Если он не разрешит мне сделать это, то мне останется единственная радость - прыгнуть в пылающий огонь. Никто другой мне не нужен, и только его приказам я намерен повиноваться. Мать! Мне невыносимо видеть тебя страдающей! Он твой сын; он мой Рамачандра. Может ли кто-нибудь существовать вдали от своего дыхания?”

Слушая Лакшману, Каушалья немного успокоилась. Она ласково погладила его по голове и сказала: “Твоя любовь приносит мне большое облегчение. Твои слова придают мне сил. Такие братья, как вы, - большая редкость. Весь мир относится с глубоким почтением к матерям, подарившим ему таких детей, считая их святыми; однако теперь меня терзает мысль, что я - великая грешница. Рама не отступится от своего решения. Изгнание - его неизбежная участь. Мне нужно только одно - чтобы ты взял с собой и меня”, - жалобно взмолилась она.

Рама взглянул на Лакшману и сказал: “Брат! Я знаю, насколько сильна твоя любовь ко мне. Мне хорошо известны и твой героизм, и твоя доблесть, и твое мужество. Мать страдает так тяжко, ибо она неспособна сейчас осознать истину и понять всю ценность умения владеть собой. Кроме того, ее горе вполне естественно, ведь я - ее родное дитя. Пойми хотя бы ты: Дхарма, или путь Праведности - основа всей нашей жизни. А Дхарма будет прочной, если не разрушится фундамент Истины, на котором она покоится.

“Сатья и Дхарма неразрывно связаны между собой. Одна не может существовать без другой. Истина - это Праведность; Праведность - это Истина. Действуя согласно воле отца, я не изменяю ни Сатье (Истине), ни Дхарме (Праведности). Тот, кто решил вступить на путь добродетели, никогда не нарушит слова, данного матери, отцу или святому наставнику. Поэтому я не поступлю наперекор воле отца. Мое решение окончательно. Приказ исходил не от Кайкейи; она только передала мне то, что хотел сказать отец. Она говорила в его присутствии, и я сделал то единственное, что от меня требовалось: склонил голову в знак согласия и повиновения. Если бы Кайкейи не выражала волю отца, излагая мне свои требования, он мог бы воспротивиться ее желаниям и заявить об этом, не так ли? Однако он не сделал этого; он не произнес ни единого слова, а только жалобно стонал и всхлипывал; по этой причине мне стало понятно, что Кайкейи говорила устами отца. Я не намерен отказываться от данного ему обещания. Для меня невозможно брать назад свои слова. Не позволяй своему разуму опускаться до образа мыслей кшатриев, которые способны лишь на то, чтобы наводить на людей ужас. Осознай мою правоту и забудь о жестокости и насилии.” Рама обнял за плечи Лакшману, который совсем сник от горя и негодования, и попытался облегчить его горе ласковыми словами, полными любви и нежности. Затем, повернувшись к матери, Каушалье, он произнес: “Прошу тебя, не препятствуй моему решению и не принуждай меня нарушать клятву. Что бы ни случилось с каждым из вас, мне все равно не избежать изгнания. Простись со мной с любовью; благослови принятый мною обет и мой дальнейший путь.” Он упал к ногам матери, моля ее дать позволение отправиться в дорогу.

Каушалью вновь захлестнула волна отчаяния и мучительной скорби. Она прижала Раму к груди и громко зарыдала. Видя, как она страдает, Рама тоже не смог сдержать своих чувств. Он обнял ее ноги и с волнением проговорил: “Мать! Мои слова - это наивысшая правда. Послушай меня. Ничего страшного не произойдет со мной, пока я буду находиться в лесу. Все эти четырнадцать лет меня не покинут безмятежное счастье и радость. Я вернусь и вновь упаду к твоим ногам. Сбудутся все твои мечты и надежды. Мать! Это приказ Дашаратхи! Это приказ, которому не только я, но и все остальные - ты, Лакшмана, Сумитра и Бхарата должны подчиниться беспрекословно! Таков древний закон, такова Санатана Дхарма.