Сказание о граде Ново-Китеже. Роман

- Слышишь, дед? Чья же правда? Я в Васю, как в бога, верю. Стал он мне старшим братом названым. Хотел я с ним крестами нательными поменяться, да креста у Васи не было. Он с малых лет от бога откачнулся. А люди, видя таковую мою приверженность к Васе, человеку мирскому, и меня начали дражнить - Мирской-де. А я даже обрадовался. Я и есть Мирской! Вот так хочу жить! - с болью крикнул Истома, широко раскинув руки. - Вольно! Духота и темнота здеся! Ветру бы свежего к нам напустить, сквозняку бы!

Поп почесал под мышками и сказал зловеще:

- За разговоры эти сидеть Истомке в Пытошной башне, как и Васька сидел!

- Когда Василий появился в Ново-Китеже? И сколько он прожил здесь?

Брови Истомы приподнялись странно и тревожно; он посмотрел на капитана не отвечая; видно было, что ушел мыслями глубоко в прошлое. Потом сказал негромко, печально:

- Годов пять назад он к нам пришел, за три года до того, как начали у нас белое железо добывать. За это проклятое белое железо и загнали его в могилу старица и верховники. Стало быть, три года он у нас прожил.

Истома помрачнел и больше не сказал ни слова. Он по-прежнему обнимал Сережу и, прижавшись щекой к голове мальчика, снова задумался.

Капитан залюбовался лицом юноши с тонкими чертами, с чудесным бело-мраморным лбом и с настоящими русскими васильковыми глазами. Была сейчас в них умная сосредоточенность человека, глядящего в глубину, в себя, и затаенное страдание, и скорбная покорность.

Юноша вздохнул, отстранил чуть Сережу и, глядя печально в его лицо, сказал тихо:

- Неужто и ты, отрок милый, весь век свой здесь будешь вековать? Мы горе горстями пьем допьяна! Мы что псы на привязи, что медведи в яме живем. Беги отсюда, отроче, беги! - закончил он дрогнувшим голосом.

- Куда он побежит, коли все дороги заказаны? - издевательски хихикнул поп Савва.

- Слушай, деятель, хватит тебе травить через клюз! - сердито оборвал мичман попа. - Определили нас к тебе на постой, значит, и на довольствие к тебе зачислили. Когда кормить нас будешь? Мы сутки не ели.

- Кроме редьки с квасом да каши с льняным маслом, у меня нет ничего. Пирогов для дорогих гостей не напек!

- В матросском брюхе не только редька да каша, шлюпбалка сопреет. Давай поскорее! - потер Птуха довольно руки и запел, изображая корабельный горн на обед:

Бери ложку, бери бак,
Выходи на полубак!..

- Перекрестил бы лучше лоб перед едой! - сердито покосился на него поп.

2

Ели из одной деревянной чашки, черпая по очереди. Квас был нестерпимо кислый, хлеб колючий, с мякиной.

- Скажите, Савва, Прорва, про которую мы уже много наслушались, в самом деле непроходимая? - осторожно спросил капитан.

- Тухлой воды мерцание! Болотных трав стена! Чавкает, пузырится трясина бездонная! А на кочке зеленый болотный черт с лягушачьими глазами сидит. Вот какая Прорва! - ответил поп. - Пойдешь - и утопнешь в зыбунах да прососах, а не утопнешь - мошке да пиявицам на корм угодишь. Землю ново-китежскую Прорва кругом облегла. Нет прохода!

- И зимой не замерзает?

- Никак! Родники подземные горячие Прорву греют. Над ней зимой пар столбом стоит. Издаля видно, - недобро ложились слова попа. - Так-то, мирские! Уйти и не думайте.

Сережа посмотрел испуганно на попа и опустил голову, пряча страх в глазах. Савва погладил его по голове.

- Обвыкай, отроче, обвыкай. - В голосе его было не участие, а издевка. - Руки грызи, не уйдешь!

- Не трогайте мальчика, Савва! - резко сказал Косаговский. - А ты, Сережа, подтяни гайку! Дорогу домой мы найдем. Верь мне.

Сережа шмыгнул громко носом, поднял голову и улыбнулся несмело.

- Ты, батя, тралю-валю нам не пой1 - бросил ложку Птуха. - А галоши ленинградские, рубаха японская, будильник московский? А зонтик, а веер старухин - это откуда? Из-за Прорвы? Или как?

Савва не донес ложку до рта и, глядя в ложку, ответил:

- А ты спроси об этом старицу и посадника. Спроси! Так ответят, что голова напрочь отлетит!

Мичман раздраженно отмахнулся и прислонился к стене, устало прикрыв глаза. Капитан молчал. Две морщинки поперек лба придавали его лицу вид хмурый, озабоченный.

- Истома, а как предки ваши перешли Прорву? - обернулся он к юноше. - Не двое, не пятеро их было, а не одна сотня, наверное. Не слышали вы об этом рассказов, преданий, песен, былин?

- Вела их преподобная старица Анна, а ей ангел господен путь указывал, - важно сказал поп.

- Дед, расскажи мирским поведание о граде нашем, - обратился к нему Истома. - Всю досюлыцину древнюю поведай. Ты летописатель. Иди-ка сюда, мирской, - позвал он капитана и подвел к вделанному в стену шкафчику. - Вынимай, смотри.

Капитан вытащил из шкафчика книгу, огромную, как столешница, в деревянном переплете, обтянутом кожей. Это был, скорее, сундук, а не книга. Подошедший Виктор постучал по деревянному переплету:

- Теперь я понял, почему говорят: прочитал книгу от доски до доски,