Сказание о Спартаке, или История необычной войны

Зрители восхищались храбростью и ловкостью Спартака, дивились его статной фигуре и недюжинной силе:

– Вот это – герой!..

– Фракиец рождён для подвигов!..

– Сегодня он прославился на весь Рим!..

Тамирас приподнялся на локте правой руки, а левую протянул в сторону зрительских лож: он просил римских граждан даровать ему жизнь. Но опьяневшая от крови толпа жаждала смерти.

– Ему конец! – вопили с трибун. – Добей! Добей!

Спартак растерянно посмотрел на Тамираса, своего друга и соплеменника, переодетого в самнитские одежды. Несколько лет назад они вместе сражались против римлян. В бою Спартака ранило, он упал, а Тамирас прикрывал его щитом, пока сам не был сбит с ног толпой нападавших легионеров – пленили обоих. Друзья вместе пытались бежать из плена, но побег не удался: беглецов поймали, привезли в Рим и продали в гладиаторы.

– Добей меня… – простонал Тамирас, теряя последние силы, – или они… убьют тебя… за непокорность…

Спартак в нерешительности стоял над умирающим другом, остриём меча касаясь его груди.

– …Это не люди, а лютые звери… – шептал слабеющий Тамирас. – Они жаждут человеческой крови… хуже бешеных гиен…

– Добей!!! – неистово требовало разбушевавшееся скопище людей.

–…Здесь рабство и смерть, а там… – Тамирас попытался улыбнуться, устремив взгляд к голубому и ясному небу, – там родина… там Фракия… там жизнь и свобода… стань свободным, Спартак… заклинаю тебя…

Произнеся эти слова, он вдруг схватился за меч Спартака обеими руками и вонзил клинок себе в сердце.

– Habet! – восторженным воем встретили зрители фатальный удар.

Щемящая боль парализовала фракийца. Голова закружилась. Трибуны поплыли перед глазами. Он рухнул на колени. Пальцы судорожно вцепились в рукоятку меча. Рассечённый подбородок коснулся груди. Из глаз брызнули слезы, и обмякшее тело затряслось от рыданий.

Охваченный горем, в отчаянии от собственного бессилия перед злой волей римской толпы, он оплакивал гибель друга. А обезумевшим от кровавого представления зрителям казалось, что коленопреклонённый фракиец вымаливает у них награду.

– Rudis! Рудис28 фракийцу! – взревели на трибунах одни.

– Pilleus! «Пилэус»! Колпак! – завопили другие.

– Колпак фракийцу!!

– Свободу храброму Спартаку! – что есть мочи кричали самые ярые его почитатели.

– Свободу! Свободу! – ревели трибуны.

Тысячи людей вскакивали со своих мест и, повернувшись в сторону консульских лож, потрясая руками, единым хором скандировали:

– Сво-бо-ду!

– Сво-бо-ду!

Консулы, выдержав паузу, надменно кивнули в знак согласия:

– Он её достоин.

Глава III. Побег

Этот Спартак уговорил около семидесяти человек из числа своих товарищей-гладиаторов пойти даже на крайний риск ради свободы, указывая им, что это лучше, чем рисковать своей жизнью на арене для потехи зрителей.

Аппиан

679 год римской эры. Лето.

В Азии Митридат, заручившись договором с Серторием, объявляет Риму войну. В Риме проконсулы Лукулл и Котта формируют две армии для похода в Азию. В Испании Серторий одерживает победу над Помпеем при Калагуррисе.

Спартак сменил меч гладиатора на колпак вольноотпущенника и мог вернуться на родину. Но в Капуе, в казармах ланисты29 Лентула Батиата, томились его друзья: галл Крикс и германец Эномай. Рано или поздно им предстояло убить друг друга на потеху римской публики. А они хотели иного: Крикс – отвоевать родные земли, захваченные Римом; Эномай – исполнить завет предков, разрушить злосчастный Рим, или погибнуть с мечом в руках в жаркой битве с заклятым врагом.

Спасти друзей – что может быть благороднее? И Спартак нанялся к Батиату учителем фехтования и рукопашного боя – он начал тайно с друзьями готовить побег. Со временем многие гладиаторы, отважились предпринять дерзкий и смелый шаг: вместе со Спартаком бежать из позорного плена. Однако их замысел был раскрыт.

Накануне побега лорарии привели к ланисте хромого гладиатора, попавшего в школу за грабежи и разбой. Откашлявшись, бывший разбойник изрёк:

– Хозяин, в школе зреет заговор…

– Что-о-о-о?! – Лентул Батиат оцепенел от страха.

Он, как и всякий римлянин, чувствовал себя в безопасности, наблюдая гладиаторов на арене или в зорко охраняемых казармах. Но если мечники-смертники вырывались оттуда – ужас охватывал любого!

– За десять тысяч сестерциев30 я назову имена заговорщиков, – привёл Батиата в чувство хриплый голос доносчика.

Может быть, в первые мгновения у хозяина школы и возникла мысль заплатить, но скупость и жадность побороли страх.

– Не получишь ни медного асса, гнусный вымогатель, – возмутился ланиста. – Огонь и пытки развяжут тебе язык. Взять его! – вне себя от негодования приказал Батиат двум охранникам.