Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том первый.

После сих слов я пал отцу Иоанну в ноги, и со слезами начал ему говорить: «Отче святый! Прости мя, грешного; поведай мне и ничтоже утаи от меня о таинствах твоего безмолвия: и какие оно принесло тебе плоды, и какими Господь наградил тебя дарами?» Он же весь наполнился слез, и сказал: «Что мя вопрошаешь, чадо, иже выше мене? Оставь ныне о том вопрошать, но иди с Богом во Святую Афонскую Гору, и старайся очищать внутреннего человека молитвою; и егда уязвится сердце твое любовью Христовою, тогда сам познаешь, коль есть добро быть с Богом». Но я слезно умолял, да поведает мне хотя мало нечто. И он со слезами сказал мне: «Послушай меня грешного; исповем тайну; но пока я жив, сохрани ее. Открою тебе часть моего богатства, да не скрыеши его, но егда будет время, то и иным подаси. Послушай: по приходе моем в Нямецкий монастырь, услышавши от старца Паисия об умной молитве, начал я испытывать старца Паисия: как ее начать, и как преуспевать в ней? И начал делом испытывать. И она столь мне сладка показалась, что паче всего мiра возлюбил ее: и оттого бегал братий, любил молчание, часто удалялся в пустыню, бегал всех соблазнов, а наипаче празднословия. Того ради путешествовал дважды в Святую Гору, изнурял себя послушанием, трудами, постом, поклонами и всенощным стоянием, да стяжу умную беспрестанную молитву. Ее ради часто затворялся в келии, и все силы мои истощевал ее ради; изнурял себя даже до изнеможения. И когда препроводил так многие лета, по малу начала она во мне углубляться. Потом, когда жили мы в скиту Покровском, тогда посетил меня Господь за молитвы отца Платона. Осенила сердце мое неизреченная радость, и стала действовать молитва; и столь усладила меня, что и спать мне не дает: усну в сутки один час, и то сидя; и паки восстаю, якобы никогда не спал; и хотя сплю: а сердце мое бдит. И начали от молитвы и плоды прозябать. Воистину, чадо, Царствие Небесное внутрь нас есть. Родилась во мне любовь ко всем неизреченная и слезы: аще хощу, – плачу беспрестанно. И столь сладостно мне сделалось Божественное Писание, а наипаче Евангелие и Псалтирь, что не могу насладиться, и каждое слово приводит в удивление, и заставляет много плакать. О Боже! безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Часто становлюсь с вечера читать Псалтирь или молитву Иисусову, и бываю в восхищении, вне себя, не знаю где: аще в теле, аще вне тела, – не вем; Бог весть; только, когда прихожу в себя, уже рассветает. Но и дадеся мне пакостник плоти, да мне пакости деет, да не превозношуся. Никак не могу быть с народом, а наипаче с мiрянами; а с женами не могу и говорить: уже более сорока лет, как в Молдавии не бывала жена в моей келии; хотя и многия желали со мною побеседовать; но я отказывался тем, что немоществую. Еще много претерпел искушений и оскорблений от врага диавола; и доныне еще не отступает. Еще тебе скажу: теперь уже пятьдесят лет, как я удалился из России, но не могу ее забыть; весьма ее люблю, а наипаче благочестивых Российских царей; и всегда в молитвах за них проливаю слезы, да сохранит Господь Бог державу царствия их во век века. Хотя и влазят в Россию от запада лютые волки терзать Христово стадо, но Господь спасет и сохранит ее от них. Еще скажу тебе, что любил и доднесь люблю читать книги, а наипаче Евангелие, Псалтирь и Исаака Сирина, и Добротолюбие, и прочих книг имею довольно, но все лежат в монастыре; денег же себе не стяжевал, ниже от кого взимал, кроме книг. Теперь прости меня, что ты так много принудил меня глаголати. Пойдем в монастырь, и я там ночую, и вас провожу заутра». И пошли в монастырь.

26. Вид и образ жизни старца Иоанна пустынножителя