Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

Патриарх с консулами взошел на передний иконостас. А Мелетий митрополит заиорданский с прочими Владыками сидели в алтаре, приунывши и головы повесивши. В храме распоряжаются магометане, с военным оружием; арабы бегать уже перестали, но стоят, поднявши руки на небо, и умиленные гласы испускают; христиане все плачут, или непрестанно воздыхают. И кто бы мог тогда удержаться от слез, видя столь множество людей со всех стран вселенной, плачущих и рыдающих, и от Господа Бога милости просящих? Но радостно было видеть, что теперь и нехотя прочие христиане православную греческую веру и православных христиан уважают, и на православных, яко на пресветлое солнце, взирают: ибо все надеются получить благодать святого света токмо от православных. Пришли в алтарь Армянский патриарх с двумя архиереями и Коптский митрополит, поклонились митрополиту Мелетию и прочим Владыкам, и просили, чтобы, когда получать благодать святого света, уделили и им. Митрополит Мелетий со смирением ответил, и велел им молиться Богу; и они пошли в свое место. Потом были сняты Царские врата, и повешены другие, с отверстием. Не можно описать – что́ тогда было во храме: якобы ожидали все второго пришествия Царя Небесного; на всех напал страх и ужас; сами турки приуныли. Больше в храме ничего не слышно, как только воздыхания и стоны. И митрополит Мелетий слезами омочал свое лицо. Потом сам турецкий паша с прочими начальниками пошел вовнутрь ко Гробу Божию поверять, не осталось ли где огня. И когда вышли, – Гроб запечатали. Но туда еще прежде отнесли великую лампаду, налитую до самого верха елеем, и в нее пущена великая светильня, и поставили лампаду посреди Христова Гроба. Уже кругом кувуклии христиан близко нет, а одно турецкое начальство. А с хор спущено было на веревках множество железных решеток с пуками свеч. Когда пробило восемь часов, по-русски – два часа с полудня; тогда начали готовиться к крестному ходу. Архиереи, священники и диаконы, облачившись во всю священную одежду, взяли все по тридцати по три свещи без огня. Потом подали из алтаря, чрез Царские врата, двенадцать хоругвий, и взяли – кто мог. Воины очистили путь. И пошли за хоругвями певчие. Потом из алтаря, в Царские врата, пошли, по два в ряд, диаконы, священники, игумены и архимандриты, потом архиереи, а позади всех митрополит Мелетий; и пошли прямо ко Гробу Господню. Обошли его кругом трижды, поюще: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех; и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». – Кончивши ход, все духовенство скоро пошло в алтарь и с хоругвями; остался один митрополит Мелетий у дверей Гроба, в руках турок. Турки его разоблачили, и сами начальники всего его обыскали. Потом надели на него подризник и омофор, и отворили Божий Гроб, и впустили его вовнутрь. О, какой тогда напал страх и ужас на всех там бывших! Все рыдали и воздыхали, и просили Господа Бога, да не лишит Своей благодати, Небесного Своего света. Прошло несколько времени, не знаю, много или мало, ибо были все вне себя от какого-то страха, – только вдруг около Божия Гроба воссиял свет; вскоре свет показался и из алтаря, в Царские врата, в отверстие. И текли яко две огненные реки, – одна от запада, от Божия Гроба, а другая с востока, от алтаря. О, какая тогда в храме сделалась радость и ликование! Сделались все яко пияны, вне себя, и не помнили, кто что говорит, или кто куда бежит. И поднялся по всему храму великий шум: все бегают, все восклицают с веселием и благодарением, а наипаче арабские жены. Сами турки, магометане, пали на колена, и кричали: Алла, Алла, т. е. Боже, Боже. О, странное и преславное видение! Весь храм обратился в огонь: больше во храме ничего не видно, кроме Небесного света. Вверху и внизу и по всем хорам разлился Святой свет, и сделался после по всему храму дым. И пошел народ со светом, большая половина, вон; и понесли по всему Иерусалиму, каждый в свой дом, и по всем монастырям.

В великой церкви началась вечерня, а потом Литургия Василия Великого. Служил один митрополит, собором, и хиротонисал одного диакона. Литургию народ стоял со свечами.