Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том второй.

Теперь хощу описать общежительную афонскую жизнь, – живых мертвецов, земных ангелов и Небесных человеков, ангельскому житию подражателей, воинов Царя Небесного. Как ангелы служат день и нощь своему Небесному Владыке: так и сии, отдавши свои телеса, вкупе и с душами, своему предводителю, отцу игумену, и друг другу, Господа ради и Царствия ради Небесного, добре послушали словес Господа своего, Иисуса Христа, сказавшего в святом Евангелии: иже хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Матф. 16:24; Марк. 8:34; Лук. 9:23). Сии воины делом исполнили сии Христовы словеса, до конца отверглись себя, и взяли крест свой, сиречь терпение, и идут во след Иисуса Христа, на гору Голгофу, сиречь распяться мiру, и до конца умертвить свои страсти и погребстись во гробе смирения, и воскреснуть о Христе бесстрастием. Пост они держат повседневный, нощь стоят на молитве, а день обретаются на послушании. И они достигают Царствия Небесного сими тремя добродетелями: постом укрощают плоть свою и страсти, потому что чрево есть царица всем страстям: когда царицу умертвишь, то и рабы разбегутся. Послушанием искореняют и исторгают страсти, и достигают смирения, и погружаются в смиренномудрие. Молитвою отгоняют всякие мятежные помыслы, и соединяются с Самим Богом. Сии самоизвольные страдальцы положили твердое основание своего спасения «веру». И веруют своему Создателю, что не лишит их Царь Небесный венца мученического. Мученики терпели от мучителей раны, темницы, биение и заточение, а после и смерть. И сии бескровные мученики ежедневно терпят мучение отсечением собственной своей воли; носят иго, – послушание, пост, молитву, всенощное стояние, бдение, поклоны; чего не хощут, то им дают; чего не желают, то им повелевают; куда просятся, туда не пускают; а куда не желают, туда посылают. И всегда на кресте висят не от мучителей, но своею доброю волею. Еще же и злой мучитель диавол беспрестанно с ними имеет мысленную брань, и внушает им снити со креста, и влагает им в ум лукавые помыслы: жалость о мiре и яже в нем, о родителях и сродниках, о имении и всех прелестях и красотах мiра сего. Еще лукавый враг диавол внушает им: сниди со креста, не можешь так поститься, не можешь вместить эту пищу, не можешь понести такого послушания, потеряешь свое здравие, ты млад, а жизнь твоя продолжительна, сниди со креста. Кто сего не приимет, тому внушает выйти из монастыря и удалиться на безмолвие в пустыню, – дабы изгнать от обители, и отлучить от избранного и Богом собранного стада. Но сии духовные воины сего лукавого советника побеждают, оно сами собою и молитвою; а ежели сами не могут, то объявляют своему пастырю, отцу игумену. Ибо во афонских общежительных монастырях братия имеют обычай ежедневно исповедовать свои помыслы и все лукавого прилоги своему пастырю и предводителю, отцу игумену. И имеют к нему такую веру, что все свои помыслы и все прилоги отдают на его рассмотрение и рассуждение; как он скажет, так и делают, и принимают от него советы, яко от Самого Бога, и бывают спокойны. Потому диавол и все его коварства и козни бывают бездейственны, и никакой силы не имеют на совершенных послушников. А хотя и приидет к ним какой помысл, то они, яко коня, возьмут за узду, и поведут к своему пастырю, говоря: «Что ты мне стужаешь? ты знаешь, что я не имею своей воли и своего рассуждения, и не знаю – откуда ты: от Бога ли, или от врага диавола; а пойдем к моему пастырю; как он рассудит?» И бывают спокойны. И по все часы и минуты тщатся сохранить свою совесть чисту и непорочну, как пред Богом, так и пред пастырем, отцом игуменом, и пред всею о Христе братиею. Сии живые мертвецы погребены, яко в гробе, в отсечении своей воли и своего рассуждения. Телом делают и совершают послушание, носят тяготу своего начальника и друг друга: умом же и сердцем всегда беседуют с Богом молитвою, и всегда своего возлюбленного и многовожделенного Господа Иисуса Христа внутри себя носят, и Им утешаются; и всегда в уме своем с Ним беседуют, глаголя: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» Сии воины Царя Небесного обои пути монашеского жития проходят, послушание вкупе и безмолвие: послушанием достигают смирения и смиренномудрия; безмолвием же восходят на высочайшую степень любви и бесстрастия. Где там любостяжание и любовь к земным вещам? Где зависть и ненависть? Где там сластолюбие и пьянство? Воистину, там места не имеет ни единая страсть; потому что кто приходит в монастырь, и определяется жить в общежитии, тот все свое имение, вещи, книги и иконы, – много, или мало, – отдает в общее. В келии своей ничего никому иметь не позволяется, разве одной иконы и одной книги, и когда ее прочитает, то снесет в библиотеку, а другую возьмет. Одежду имеют только нужную и необходимую. Пищи и пития отнюдь в келии не имеют; запрещено даже и воду держать. Празднословия и кощунства никогда не слышится. Не может никто один к другому взойти в келию даже за нужною потребою; ниже́ в коридоре один с другим стоять может, но только всякому позволено входить в келию к отцу игумену и к духовнику, и то – по нужной потребе. Каждый, когда приходит в келию свою, затворяет дверь, отправляет келейное свое правило, или препокоит мало многотрудное свое тело или займется чтением Божественного и отеческого Писания. Когда же исходит в церковь, на соборную молитву, или на послушание, то не может не только запереть, но ниже затворить келию. На послушании разговоров не бывает; а ежели кто, яко человек, что-нибудь и скажет, то иконом тотчас возразит: отче, что ты, или позабыл: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас? А ежели кто не воздержан на язык, тот часто бывает отлучаем от трапезы, и наказываем или поклонами, или при всей братии выговором.