Сказание о Волконских князьях

Только на двенадцатый день инженеры закончили вторую петлю траншей. С двенадцати новых редутов по крепости в упор ударили почти сорок пушек и двадцать мортир, метавших за стены пудовые бомбы. От взрывов и огненных ядер вспыхнули церкви, дома и башни. В борьбе с пожаром и под обстрелом погибло пятьдесят семь мужчин, не считая детей и женщин. Оставшиеся в живых перешли в землянки и окопы. Все, что возвышалось над землей за линией укреплений, пришлось разобрать и врыть в землю. Последних лошадей забили. Починка укреплений шла непрерывно, под густым огнем, не утихавшим с обеих сторон.

СКАЗ О ПОДВИГАХ ИВАНА БЕХОТЫ И СЕМЕНА ОСИПОВА

Не хотел Владислав дожидаться, пока инженеры возьмут Белую по своей хитроумной науке. По старинке король приказал вести к крепости подкопы, чтобы ускорить штурм.

28 марта 1634 года в пятом часу утра полки польских и литовских людей собрались в поле, а отряды добровольцев в передовой траншее, чтобы по сигналу взять город на саблю.

В Белой же давно работали привычные к земле люди, роя глубокие колодцы и от них долгие узкие норы, куда забирались слухачи слушать шевеление неприятеля под землей. Командовал ими Иван Федоров сын Бехота, Бельского уезда крестьянин. А иноземными подкопщиками предводительствовал мастер Андреас Берг, который многим в Европе городам пакости учинил.

По злохитрому Бергову плану должен был Белую поразить одновременный взрыв: взлететь должны на воздух Велижские ворота и башенка перед ними на валу. Уверял короля мастер, что никто, кроме него, не пророется в таком сыром грунте, чтобы ход не залило водой. Когда же пришло время взрыву, то Велижские ворота уцелели, а рвануло вал на внешнем скате, и землей с каменьями множество королевских воинов с двумя ротмистрами в траншее засыпало. Повелел король Владислав мастера Андреаса Берга повесить, а воевода Волконский сказал подьячему подвиг Бехоты в послужной список записать.

В те же дни пошел из Белой к Москве храбрый проходчик, смоленский крестьянин Григорий Осипов. Он хотел ночью прокрасться через все траншеи и заставы до болота, а там уйти по тайной тропинке. Князь Федор Федорович с Афанасием Сухановым долго стояли на площадке башни у бойниц, слушая тишину в королевском стане. Опасались они не напрасно: пошла на дальней траншее перестрелка, а потом раздался взрыв.

Наутро увидели беляне, что не даром дался врагам Осипов — сумел подорвать редут с пятью полковыми пушками на их же собственном порохе.

СКАЗ О НОВЫХ ХИТРОСТЯХ КОРОЛЕВСКИХ ИНЖЕНЕРОВ И ОТВАЖНЫХ БЕЛЬСКИХ ВЫЛАЗКАХ

Не успокоились королевские инженеры, но вошли в еще больший кураж. Стали насыпать перед передовой траншеей и редутами три земляных раската выше крепостного вала. Затащили на них семь стеноломных пушек с ядрами в двадцать и тридцать фунтов. Все сто с лишним королевских пушек стали стрелять пуще прежнего, бельские стены и башни крушить, не жалея пороха. А инженеры тем временем повели траншеи к самому валу.

У бельских людей не считалось за подвиг чинить крепость под летящими днем и ночью ядрами, хотя людей время от времени убивало и калечило. В героях ходило полтораста человек, все бельских и смоленских крестьян, с которыми Афанасий Фирсов сын Суханов сделал подряд четыре ночных вылазки. Хотя враг их везде ждал, они каждый раз солдат побивали и всю их дневную работу делали тщетной. В пятый раз Суханов взял приступом бастион, развалил его заступами, заклепал две пушки и мортиру, а девяносто две от нее бомбы в Белую прикатил.

Слыша у неприятеля сильный бой и видя, что Суханова с товарищами долго нет, князь Федор Волконский выслал навстречу сотника Абрама Баранцева с его казаками. А когда вылазка вернулась и Федор Федорович узрел, что крестьяне притащили, рассмеялся и сказал:

— Поистине, дурная голова ногам покоя не дает. Что ты, Афанасий, принес? Из чего нам такими большими бомбами стрелять?!

А Суханов отвечает:

— Ты, Федор Федорович, не серчай. В хозяйстве все сгодится — и мушкеты, и шпаги, и ядры. Король бы эти дуры три дня к нам бросал, а теперь оне смирные!

Сухановцы особенно славились тем, что не оставляли в траншеях никого из своих раненых. Командир наказывал, чтобы уносили и мертвых.

— В темноте разглядишь разве, живой он или нет? А дома, может, и оклемается.

Не случайно на вылазках Суханов терял убитыми и ранеными меньше всех других командиров. Его советы слушали с вниманием сотники и сам воевода, князь Федор Федорович.

Особо завидовали удаче Суханова казаки из сотни Егупа Пасынкова, удальца-костромитина. Эти тридцать человек трижды ходили на вылазки и засыпали траншеи под валом. Не давал им покоя взятый Сухановым бастион, и в одну из ночей они пошли на такой же. Но не дремал неприятель. Солдаты стреляли так плотно, что казаки не смогли ни взойти на бастион, ни уползти к Белой.

Тогда перебили они солдат на редуте и всю ночь отстреливались.