Сказание о Волконских князьях

Поляки со всех сторон били по этому месту картечью, так что подмога не могла к ним пробиться, не потеряв многих людей. Весь королевский лагерь был поднят тревогой, и казакам ничем нельзя было помочь.

К утру королевские пушкари прекратили стрельбу, но князь Федор Федорович поставил против этого редута девять пушек, положил на валу и на стене половину своих людей и приказал, чтобы неприятель из окопов и головы поднять не смел. Видя, что поверху не пройти, королевские полковники послали на редут по траншее драгунскую роту. Но казаки окопались крепко, к тому же затащили в траншею пушки, не давая к себе ни пробиться, ни прорыться.

Увидали полковники и ротмистры, что уже многих людей потеряли, а казаков не взяли, — сами начали ставить в траншее пушки. Со многими хитростями бились и стрелялись противники целый день, разбив друг у друга семь пушек, а те пушки, и у казаков, и у драгун, были королевские. От таких вестей пришел король Владислав в страшный гнев, приказал немедля любой ценой московитов на редуте истребить. Тем временем, однако, солнце закатилось.

Бельский воевода сам повел людей на вылазку в противную от редута сторону и там дал неприятелю крепкий бой. А казаки приладили к мушкетным замкам длинные фитили и уползли стороной к Белой. Тело Пасынкова и еще двенадцати погибших товарищей они тайно зарыли на редуте.

Князь Волконский вернувшихся не похвалил, приказал им служить у Афанасия Суханова с крестьянами и впредь не заноситься. Во время их вылазки в Белой погибло под ядрами и бомбами на валу и на стенах много людей, разбито было четыре пушки.

СКАЗ О ТОМ, КАК МОСКОВСКИЕ СТРЕЛЬЦЫ ШЛЯХТУ СГИБАЛИ

Много было в Белой хороших стрелков, а пуще всех — московские стрельцы. Были они так стрелянию научены, что из мушкета птицу на лету сбивали. Им воевода выделил лучшее оружие — мушкеты и пищали, легкие и затинные, в сажень длиною, по два, и по три ствола на человека. Сидели стрельцы днем и ночью, переменяясь, в разных местах подстерегали врага.

Одни залегли на стенах за бревнами, переползая с места на место. Другие избирали себе по нескольку больших и малых бойниц в башнях. Третьи укрывались в полуразбитых башенках на валу и палили между расщепленных бревен. Четвертые нарыли себе ходов как кроты и, вымазав каски землей, сидели между срубами и в срубах на валу. Стрельцы так исхитрились, что их не было видно даже по фитильному дымку, а некоторые стали приспосабливать на мушкеты и пищали кремневые пистолетные замки.

Люди из регулярных королевских полков, осаждавшие город, лишь с великой предосторожностью могли одним глазком на крепость посмотреть. Они вскоре приучились не высовывать над бруствером ни голову, ни руку, ночью не зажигать огня и не стоять на часах с горящим фитилем. Немногие охотники брались с московскими стрельцами перестреливаться, а пушкари в ближних редутах боялись даже пушки на них наводить.

Только среди шляхты принято было по полю возле Белой пешее хождение. Рыцари научились, однако, спускаться в ходы и траншеи, когда потеряли сотню молодцов. Ходить к Белой считалось среди шляхты рыцарской забавой, и кланяться пулям было не принято. Стали стрельцы рыцарей специально учить: как увидят перо — сейчас выцеливают, пока не покажется голова. И до того хорошо задали стрельцы этот урок, что на четвертой неделе осады шляхта не только головы пригибала, но и, согнувшись, по переходам бегала, стараясь скорее от крепости подальше уйти.

СКАЗ О ПОПЫТКЕ ВЛАДИСЛАВА ОТ ГОРОДА БЕЛАЯ УЙТИ

Долго ли, коротко ли шло под Белой сражение, только всадили королевские солдаты в крепость бесчисленное количество ядер, бомб и свинца, а до конца ее никак разбить не могли. Долго терпел Владислав, на двадцать седьмой день осады призвал к себе инженеров и напомнил им строгим голосом:

— Где, скажите мне, обещание ваше в десять дней крепость взять?

— Ваше величество! — взмолились инженеры. — Давно бы мы крепость взяли, если бы московиты воевали по правилам! Но правил они не ведают. Они отрезают у часовых… затрудняемся даже сказать что — ив рот им засовывают. Они закладывают в стволы пушек порох, и пушки взрываются, калеча людей. Они не дают солдатам высунуться из окопов. Они как звери проползают своими норами во все наши подкопы и режутся там ножами. Солдаты, государь, отказываются рыть подкопы. Они запуганы московитами! Хуже же всего, что наши ядра и порох на исходе, бомбы совсем кончились, а подвоз их по хлябям российским затруднен крайне.

— Как! — закричал король. — Вам мало трех полков и добровольцев? Вам мало обозов пороху и бомб? Вы хотите, чтобы я бросил на это позорное дело всю армию? Прочь с глаз моих, негодяи!

Насилу удержали короля советники и особенно гетман Радзивилл, отличавшийся медвежьей силой, чтобы Владислав не изрубил инженеров кинжалом. И хотя король был горяч, но должен был слушать советников. Долго советовались они. К вечеру приняли такое решение: