Сказание о Железном Волке

Между нижней дугой из боярышника и верхней во весь рост красовалась буква «х» — два тонких, соединенных спинками полумесяца… Выше дна они и были заплетены тонкими прутиками, но так искусно, что родовой знак Челестэновых как будто нарочно подчеркивали… или это не имеет значения, поскольку полумесяц ведь тоже из боярышника?..

А на старой деревянной посуде?

Ведь старик — и плотник, и столяр, и вообще — мастер на все руки: чего-чего он только не делает!..

Или это как бы не в счет, если делает он вещи, без которых нельзя обойтись, и если продает их за Османа кто-то другой?..

И опять надо мною склоняется лицо с этими странными бровями: одна прямая, а другая дугой… Опять смотрят на меня строгие внимательные глаза: «Ты должен знать старую пословицу о ленивцах и бездельниках: у него вол падет — мясо!.. У него арба поломается — дрова!.. Неужели и ты такой?.. И этот… учитель твой!.. Профессор, о котором в ауле только и говорят. Уж он-то — и точно! Это — о нем пословица, о нем. Потому что вол для него — чужой вол. Потому что арба для него — чужая арба. Ы?..»

— Не понимаю, о чем ты?

— Не понимаешь!.. Люди это хорошо придумали: не понимать!.. Как что — так сразу: не понимаю!.. Я что — по-немецки говорю?

— По-адыгейски говоришь!..

— Тогда ответь!

— О чем ты все-таки?

— О кургане наших кузнецов. Ты радуешься, что его затопит это море, которое придумал шайтан?.. И радуется твой профессор? Уж не он ли придумал: затопить наши места, чтобы была причина перед этим раскопать все могилы наших предков?.. Запомни: Аллах не простит этого, нет!

— Все не так! — кричу я. — Этот курган имеет огромную научную ценность. И дело не только в нас — Челестэновых и Мазлоковых!.. Дело во всей нашей Адыгее! Во всех тех, кто зовется на этих землях: адыге.

— И для кабардинцев? — совсем миролюбиво вдруг спрашивает Осман. — И для черкесов?

— Вообще: для всего Северного Кавказа… Да что там — для всей России! Для всех адыгов, что живут за рубежом.

— И для них — тоже?.. Запомни, — говорит он уже очень строго и значительно — Вчера я был в Пшахабском лесу… Я очень устал, и на краю леса присел под дерево отдохнуть. И тут мне показалось, будто по дороге, идущей между двумя полосами проса, едет Удачливый Всадник. Другие никогда не видят его — а я и до этого видел его часто… На этот раз был он хмур и невесел. Поравнявшись со мной, натянул поводья и остановил коня… Только тогда я быстро поднялся и с почтением направился к нему, чтобы взять под уздцы. Мне показалось, что он хочет спешиться… Но он натянул поводья и отвернул коня в сторону: мол, не трогай меня, не до того!.. Я убрал руки и тут он показал за спину камчой: «Ты видишь?..» Вот одно слово, которое он сказал. Больше ничего. И когда я посмотрел, куда он ткнул камчой, увидел вдалеке на дороге двух наездников. Это они были. Это были кузнецы. Челестэн был. И Мазлоков. Рядом. Но все же я хотел спросить Удачливого Всадника: правда ли это?.. Глянул, а его и след простыл… Понимаешь? Тогда я обернулся на двух наездников, но их уж и в помине не было… Понимаешь?

— Н-нет, — сказал я — Ничуть я не притворяюсь, я и в самом деле мало что понимаю.

— Время понимать у тебя будет. А пока слушай.

— Слушаю.

— Всадники вернутся. Но сможешь ли ты увидеть их?.. Потому что впереди будет Удачливый Всадник, а его видят только самые отважные, самые добрые и самые достойные люди… Ты увидишь?

— Я попробую, попробую…

— И еще: мне показалось, что Удачливый Всадник, когда сперва собирался спешиться, наклонился вправо!

— Что это значит?

— Это и значит, что он хотел слезть с коня, хотел спуститься на землю с правого стремени…

— Что это значит?

— Заладил, валлахи! — тон Османа резко изменился. — Будет время понять! А покуда убирайся, мне некогда, некогда…

— Дай проснуться! — попросил я.

— Я тебе говорю, некогда!.. Трава дотлела: все равно ты скоро проснешься — убирайся… Уходи… Потихоньку возвращайся, откуда пришел…

Ноги я еле передвигал, голова падала на грудь, только потом я как бы очнулся: свет резанул глаза… Но кто это меня под руку поддерживает?.. Неужели Хан?

Да, она, Хан, открыла калитку и помогла мне выйти на улицу… Ярко-красная крыша, два ряда вишен, широкие кроны яблонь… Кукуруза покачивает султанами над пустой деревянной кроватью, где когда-то лежала она… Кацу…

— Ох, не нравится мне, что Удачливый Всадник собирался слезть с коня с правого бока! — сказала Хан совсем тихо — не только задумчиво, но и как бы с заботой обо мне. — Будь осторожен, сын Мазлоковых — ох, не нравится! Чаще Ауджэджа вспоминай!.. Почему он обо всех о нас думает, а вы о нем — нет? Только он тебе и поможет, запомнишь?..

И я шел от дома Челестэновых, пытаясь попадать ступнями на эти бугорки на тропинке, по которым обычно шагают в непогоду. Меня пошатывало, и я думал, пытаясь собраться с мыслями: «Не забыть бы, не забыть: Ауджэдж!»

Глава шестая ПРОЩАНИЕ