Сказание о Железном Волке

И одно дело — я адыгеец, черкес, если хотите, потомок вольнолюбивых наездников, которые яростно ненавидели русских, дружу теперь с потомком царского офицера, гяура из Даховского отряда, и мы с ним, бывает, бродим по бережку Финского залива — Балтийского моря… И другое — когда оба мы теперь здесь — у берега этого будущего рукотворного моря, всколыхнувшего вдруг такие темные глубины, такие темные!

Все-таки посоветоваться бы… а, может, с Биболетом Баковым?.. Ничего, что он всего лишь «гаишник». Зато, по-моему, «гаишник» такой, что любого инспектора угрозыска за пояс заткнет! Недаром же его слово — закон, на дороге он — царь и бог, один Анзор Тыхов, Барон — тоже наш одноклассник, его не слушает. Но тут уж ничего удивительного: Барон не слушает вообще никого, и не только в ауле — вообще нигде… По-русски «оторви да брось» — вот кто такой наш Барон. Оторви да брось на дороге: он — водитель-дальнорейсовик. Брось где-либо от Шиблокохабля подальше — чтобы тут, в ауле, вздрагивать от него перестали.

А с Биболетом нас в один день провожали в армию… Потом, правда, я все-таки решил ехать учиться, а он зеленую солдатскую форму сменил на синюю, да и остался в ауле.

В прошлом году, когда я приехал на каникулы, мы с Биболетом стояли под большой акацией в центре аула, рядом с нашей шашлычной у перекрестка.

— Слушай, — говорю ему, — давай отойдем: откуда-то бензином сильно попахивает!

— Сейчас, — отвечает, — сейчас отойдешь, если не переносишь запаха.

— Давай, говорю, отойдем вместе: хотел тебя расспросить еще кое о ком из наших ребят…

Он рассмеялся:

— Ну, тогда терпи: бензином-то — от меня!.. Я сегодня гнался тут за одним лихачом, и камнем из-под заднего колеса ударило в бак… Представляешь, какая сила?.. Там, правда, уже была вмятина, а тут пробило — слышу, на колено течет, уже в сапог набирается… Но ничего — догнал я его!

— А чего не сходишь переодеться?

— Сегодня на кирпичном заводе — наш день, понимаешь? — начал он объяснять. — Весь Шиблокохабль сегодня возит кирпич, — видал, какие дворцы строят?

— А ты знаешь, что в прошлые века у адыгов считалось неприличным иметь дворец?

— Иди ты! — не поверил Биболет. — А почему это?

— Считалось, что саклю с крепкими каменными стенами строят для своей семьи только трусы, — начал я рассказывать Биболету о том, о чем сам недавно узнал. — А у настоящего черкеса вся его защита — острая шашка!.. Считалось так.

Биболет покачал головой, поулыбался задумчиво, но ответил как-то уж больно прозаически:

— Просто тогда, я думаю, негде было кирпич красть… А сейчас везут — каждая вторая машина — краденая, представляешь?.. Как можно на это равнодушно смотреть? Вот и стою тут, ловлю.

— Обратно отправляешь?

— Зачем? — рассмеялся Биболет. — На кирпичном заводе я зарплаты не получаю — пусть они там сами свои убытки считают. А я тут, знаешь, что придумал? Ну, какая очередь в детский садик, тебе рассказывать нечего. А новый строить пока не собираются… Уже было и место отвели, а потом: нет средств. Нету денег!.. Тогда я попросил в аульском Совете показать мне это самое место, где должен быть садик. Туда теперь машины с ворованным кирпичом и заворачивают! Да там уже целая гора — скоро будет выше, чем Ошхомахо[3]. А потом приду и скажу: вот, пожалуйста, — кирпич есть! Стройте.

— А потом табличку прибьют: «Детсад имени лейтенанта милиции Биболета Бакова»… так, что ли?

Но Биболет отмахнулся:

— Тебе хорошо шутить — ты вон пока один, даже жены нет, не то что детишек… С меня хватит, если они мою дочку в садик возьмут! В порядке очереди — да-да, Сэт!

Я и тогда ему позавидовал, и теперь тоже испытал что-то похожее на зависть: у него четкие обязанности, и он знает, чего хочет… Пожалуйста, вот: считай, подарит аулу детский садик. А что полезного ждать моим землякам от меня?.. Валяет дурака — курганы роет!

Домой я пошел мимо автостанции, чтобы заглянуть в опорный пункт, куда заходит иногда Биболет — может, мне невольно хотелось подзанять у старого дружка и его решительности, и надежности?..

Дверь в комнату была приоткрыта, на тяжелом двухтумбовом столе с продранным посреди столешницы дерматином лежала милицейская фуражка…

Я перевернул фуражку, положил ее дном вниз: а то деньги у Биболета не будут водиться… Семья у него и в самом деле уже большая, живут тесно, а много ли в милиции платят?

Достал из кармана куртки пакет, который мне вручил Ереджиб… вид у него при этом был какой-то необыкновенно значительный!

Вытащил из конверта листки — изжелта-серые, видимо, очень старые… Заголовок с подзаголовком напечатаны большими буквами:

«ПЕРЕД НАЦИОНАЛЬНОЙ КАТАСТРОФОЙ.

ПРИЕЗД ЦАРЯ АЛЕКСАНДРА II К АБАДЗЕХАМ»

Надо ли объяснять, что в текст я прямо-таки впился: