Сказание об Иле

Теперь же в Ямыхе не осталось ничего от прежнего правителя Закрая ― ни хитрости и коварства, ни тайной жажды, ни алчных устремлений, ни детских обид. Все для него отныне было в прошлом, взгляд его давно потух…

– Вот он тоже в себя верил очень, теперь же молчалив… Слова не дождешься от него. А прежде все хитрил… Его родитель однажды заподозрил, что он не родной ему. – И Изгл взмахнул удилищем так, что Ямых едва не слетел с трона. ― Узнав об этом, хитрец в верности ему поклялся и обещал забыть про власть. Поклялся, что, пока не снимут с него все подозрения, он будет жить отдельно от семьи. А потом взял и отравил папашу. И мне он тоже обещал найти дитя… ― Изгл взялся за голову Ямыха и приподнял ее над высушенным телом. – Почти нашел, но упустил…

Сын Иля едва заметно вздрогнул.

– Как у тебя, при нашей встрече дрожь пробежала по нему. ― Изгл исчез, но тут же появился за спиной у Рохи. – Ты прежде не видал его?

– Нет, – не отрывая взгляда от обезглавленного Ямыха, отвечал Спасенный.

– На что он мне теперь? – Чудовище задрало голову, как будто собиралось выть. – Самое время его отдать тебе, могильщик…

Собачья морда расплылась в жутком оскале. На плечи Ямыху вернулась голова, но теперь она уже не могла держаться и завалилась набок.

– Зачем понадобился ему трон? Быть может, это гроб? – каменным голосом рассуждал повелитель пещер.

Не успел воспитанник Мастерового что-либо ответить, как его горло оказалось сдавленным. Удилище, удавкой, несколько раз обернулось вокруг его шеи и начало душить. Роха захрипел.

– Мне кажется, что тебе жаль его? А ведь он твой давний враг. Забыл, как он поступил с тобою? Думаешь, не чую твое сердце, человек?!

– Ты прав. Он мой должник. – прохрипел Роха, сдавленный в шее.

– Так почему тебе жаль его?!

– Остался я предателем для всех. А этот был свидетелем тому, что нет на мне смертного греха. Теперь же нет возврата… За все мои потери он предрекал мне новые миры, – хрипя, пытался объяснить Роха.

– Он?! – завыл Властитель подземелий. – Так что ему ты обещал?

– Ничего. – Роха с трудом дышал.

– Назови мне свое имя!

– Р-р-р-о-оха, – почти теряя сознание, хрипел лжемогильщик.

– Так это ты, тот самый что был выдан за младенца? – удивилось чудовище и наконец оставило его шею в покое.

– Так что тебе от меня понадобилось?

– Согласен я. И хочу в мир ― тот, которым соблазнял меня Ямых.

– А что же ты мне врал, себя за другого выдавая?

– Наставника послушался. А потом усыпил его, и вот он там лежит.

– Я так искал тебя, а ты, надо же, сам явился!

Тут Изгл одним движением скинул с трона того, кто некогда был правителем Закрая. Его голова первой нырнула в черноту и тихо в ней исчезла. Туда же проследовало и остальное тело.

– Хорошо! Служи ― и будешь там, где этим дуракам уже не быть! – прогремел голос Изгла.

– Мне кажется, что этот трон теперь по праву мой!

– Зачем тебе эта деревяшка? – недоуменно прорычал человеко-зверь.

– Мне льстит сей трон, ты нарек его гробом… Благодаря тебе он будет наводить трепет и рабский страх на тех, кто окажется пред ним.

– Многообещающее начало! – провыл властелин тьмы и толкнул своим удилищем трон. Тот медленно подплыл к сыну Илеи. – Он твой.

– Теперь дай клятву служить мне, как служит пес!

Роха не спеша уселся, приняв поудобнее позу. Он по хозяйски осмотрел сие могучее сидение. А после осторожно достал спрятанный под одеждой серп и полоснул им по деревяшке.

– Что ты там делаешь?! – встревожился Изгл.

– Ничего, жуки поселились в нем и точат, – понес Роха какую-то околесицу и продолжил ковырять дерево.

– Какие жуки! Клянись же! – приблизив свою морду, негодовал повелитель мглы.

Наконец сын Иля увидел то, что искал. На засохшей деревяшке выступила смола. Она появилась узкой полоской, как появляется из раны кровь. Из нее шел свет. Не было сомнений в том, что она та самая, с таинственного древа в Закрае.

– Что это? – взревел зверь, отводя глаза от света.

– Клянусь, что буду верен Светлому Илю, честной матери и доброму отцу!

Роха выломал у трона подлокотник. Холодное сияние коснулось собачьей головы. Роха размахнулся и со всей силы ударил подлокотником по звериной морде. Искрящиеся капли смолы прилипли к шерсти, зашипели и попали страшилищу в глаза. Оно завыло, как будто взывая все силы тьмы на помощь. А потом со всей силой обрушило страшный удар. Трон едва не развалился, он отскочил, словно опавший лист от порыва ветра, а Роха едва не вывалился в бездну.

– Проклятый Иль-ль-ль! – с ненавистью прорычал царь подземелий и, подобно псу, принялся вылизывать себя.