Сказание первое: Клич Ворона

— Меня убьют, если я отправлюсь на встречу? — нахмурился Алак, забирая из рук Аньюн сжатое в комок письмо. Теперь его было довольно трудно прочитать, и юноше пришлось постараться, чтобы разгладить все неровности, мешавшие чтению. Фаларн желал встретиться на нейтральной территории посреди холма и просил взять с собой лишь самых проверенных людей. Это было похоже на ловушку. Но станет ли король Руэл так рисковать, когда войска Фабара находятся тут, за холмом, и могут атаковать в любой момент?

«Эти люди сделают всё, что угодно, лишь бы уничтожить тебя, законного императора. Помни это, Алак».

Аньюн сделала шаг к нему и коснулась его лба. Ощутив тепло её рук на своей коже, юноша слегка покраснел, но быстро пришёл в себя.

— Нет, я не чувствую на тебе метки смерти, — нахмурилась девушка. — С тобой ничего не случится. И с Аньеном. И с Эйдом. Быть может, я просто ошибаюсь… Морская Змея всегда предупреждает меня, но делает это довольно странно… Я порой не могу понять, чего она хочет. Её слова полны загадок и тайн, которые мне разгадать, увы, дано лишь отчасти.

— И что ты видела? — заинтересованно спросил Алак, слегка наклонившись вперёд. Его всегда увлекали рассказы змеиной княжны о её видениях. Они были странными, непонятными и иногда пугающими. И Алаку казалось, словно он сам прикасается к этой тайне.

Аньюн нахмурилась.

— Я видела поле, залитое кровью. Лису, сидевшую на холме. А в зубах у неё была стрела.

Это видение действительно было странным и непонятным. Лиса… Корсаки ведь тоже были лисами. Алак невольно поёжился. Он чувствовал, что должен был отказать во встрече с Руэлом Фаларном. Но сердце звало его туда, на это поле. Там обязано было случиться что-то очень важное. Что-то, что определит дальнейшую судьбу Сангенума.

Алаку не осталось ничего другого, кроме как приободрить княжну и заверить её, что уже достаточно помогла им всем. Без неё Таодан был бы уже давно мёртв — буквально на днях враги подослали к нему наёмных убийц. Именно Аньюн почувствовала их злые намерения и предупредила юношу. Даже теперь, когда Алак с несколькими спутниками выехал на встречу с Корсаками, княжна Питонов прислушивалась к окружающей энергии и искала в них потоки отрицательных эмоций. Они были подобны дыму, струились вокруг своего хозяина и тянулись к тому, на кого была направлена ненависть.

— Это точно ловушка, — пробормотал Эйд недовольно, вглядываясь в горизонт.

— Не волнуйся, — шепнул Алак скорее не Траину, а самому себе — руки юноши дрожали, и лишь мысли о том, что Грозохвост рядом, придавали некоторую уверенность.

Врану шёл уже пятый месяц, и размером он был с крупную собаку. Телом птенец всё больше напоминал какого-то крылатого ящера, с мощными задними ногами и длинным хвостом. Могучие крылья крепчали день ото дня, и Грозохвост теперь мог парить в небе несколько минут, не испытывая никаких трудностей. Алаку не верилось, что когда-нибудь он сможет оседлать своего пернатого друга и взмыть вместе с ним под самые облака. Но когда этот день настанет, враги буду трепетать от ужаса.

Сзади послышался писк — Грозохвост настиг показавшуюся из снежной норки полевую мышь и убил её мощным ударом клюва. Полакомившись своей добычей, вран поднял голову, и зрачки в его глазах резко сузились. Враги были уже совсем близко. Когда земля вздрогнула от топота слоновьих ног, Алак натянул поводья и мысленно помолился богам, чтобы те сохранили жизнь ему и его спутникам. Боевой слон, сопровождаемый четырьмя конными всадниками, остановился буквально в десятке метров от молодого князя, и человек, сидевший в паланкине на спине могучего животного, приветственно кивнул Таодану.

Это был уже взрослый мужчина, почти старик — его светлые волосы, тронутые сединой, были убраны назад, обнажая сморщенный лоб. Но морщины придавали его лицу ещё больше мужественности и решимости. Широкие брови, вскинутые вверх как крылья, на удивление были угольно-чёрными. Потемневшие серые глаза не выражали ничего, кроме спокойствия и хладнокровия. Широкие скулы были покрыты густой щетиной, которая на губах и подбородке переходила в седую бородку. Плотно сжатые губы были потрескавшимися, сухими, а с правой стороны их пересекал большой бледный шрам. Облачён мужчина был в лёгкие доспехи, а на широких плечах его лежал голубой плащ — в цвет знамени, что держал в руках сидевший позади слуга. Точно такого же оттенка была и тканевая накидка слона, натянутая поверх кольчужного налобника. По лазурному полотну скакала белая лисичка — символ Фаларнов.