Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Залесская сторона занимает угол между течением верхней Волги и Оки и ограничивается по северной стороне Волгой с притоками, от Зубцова на Белоозеро до впадения Оки в Волгу; в ней с незапамятных времен жили финские племена – меря, мурома и весь, которые, еще до призвания первых князей в 862 году, стали покоряться приходившими с запада славянами, здесь садившимися и, несомненно, основавшими древнейшие города Суздаль, Ростов и Белоозеро. Земля эта была лесная и в известном смысле глухая, совсем удаленная от беспокойного поприща чуть не ежедневной войны, которая происходила вокруг Киева; почва ее не отличалась особым плодородием, но зато страну эту перерезывало множество речных путей, удобных для развития торговли; жители же ее издревле славились как искусные каменщики, плотники и землепашцы.

В XII веке Суздальская земля стала заметно оживляться и заселяться. Причинами этого были постоянные княжеские усобицы и половецкие нашествия, разорявшие жителей Киевской Руси, вследствие чего население стремилось уходить оттуда подальше и двигалось на новые места по двум направлениям: на запад – в Галицкую землю и Польшу и на северо-восток – в Суздальский край; в этом крае новые пришельцы, смешавшись со старинными его обитателями, дали начало великорусскому племени, получившему впоследствии столь большое значение в жизни Руси.

Вот на заселение Суздальской земли и прилагали все свои усилия Юрий Долгорукий с дядькой-кормильцем Шимоновичем, всячески помогая устраиваться прибывающему люду и давая ему «немалую ссуду». Эти поселенцы делались, конечно, или хлебопашцами, или же начинали заниматься торговлею, ремеслами и другими промыслами в городах, как в старых – Ростове и Суздале, так особенно и в возникавших новых, где они составили многочисленное посадское сословие.

Приходя в новую сторону из Киевской Руси и устраиваясь на новых местах, поселенцы приносили с собой и свои родные названия, почему в Суздальской стороне многие города получили южнорусские наименования: Переславль, Звенигород, Стародуб, Вышгород, Галич; среди сел явились названия Киево, Киевцы, а реки стали прозываться Лыбедь, Почайна, Трубеж. Усердно строя города и церкви, Юрий Долгорукий и Шимонович тоже старались подражать во всем южнорусским храмам, и как в Ростове, так и в Суздале создавались церкви, совершенно подобные Киево-Печерской, даже строившиеся по размерам славного пояса Шимона-варяга.

Это желание перенести на новые места родные названия и строить на них храмы Божии по точному подобию тех, близ которых находятся на прежней Родине могилы отцов, указывает, конечно, на горячую любовь русского человека к своей родной земле.

Отсюда понятно, почему и Юрий Долгорукий, ревностно устраивая, как добрый хозяин, свой далекий и покойный от княжеских усобиц Суздальский край, был горячо предан и своей искони родной земле, беспокойной Киевской Руси, земле отцов и дедов, в которой во всяком случае желал иметь часть для себя и потомства. Помимо этого, упорная борьба Юрия за киевское старшинство имела великое значение и для Суздальской земли, так как, только добившись старшинства на Руси для себя и для детей, Юрий мог рассчитывать, что и их Суздальский край получит могущество и силу, а не превратится в глухой и заброшенный угол, как соседняя Рязано-Муромская земля, в которой сидели потомки Ярослава Святославовича, потерявшего свое старшинство в княжеском роде.

Наконец, Суздальская земля соприкасалась своими границами и с землями беспокойного Господина Великого Новгорода, и Юрию, чтобы влиять на Новгород, необходимо было также иметь значение и в судьбах Киевской Руси. Вот причины, почему он, помимо, может быть, личной неприязни, не мог допустить княжения Изяслава Мстиславовича в Киеве.

Впрочем, первым, с кем пришлось столкнуться Изяславу Мстиславовичу, тотчас по занятии старшего стола, был дядя Вячеслав Владимирович. Идя на Киев, Изяслав первоначально объявил, что он хочет добыть его для Вячеслава, старшего в роде Мономаховичей; но киевляне отнюдь не хотели иметь вместо Игоря слабого Вячеслава, а желали только Изяслава, о чем прямо и заявили ему, почему он и должен был подчиниться этому; но, разумеется, бояре Вячеслава, рассчитывавшие перейти из Турова вместе с ним в Киев, не могли быть довольны таким поворотом дела; и вот, несомненно под их влиянием, Вячеслав, узнав, что племянник занял Киев, стал тотчас же распоряжаться как старший: захватил города, отнятые у него Всеволодом Ольговичем, а также и Владимир-Волынский. Но Изяслав быстро показал дяде Вячеславу, кто из них старший; он послал брата своего Ростислава Мстиславовича Смоленского взять у него Туров и схватить в нем людей, влиявших на Вячеслава; последний, видя такие решительные действия со стороны племянника, скоро успокоился.